Майя склонилась над растерявшимся Снайпером, вцепившись в воротник гидры, и резко рванула на себя:
– Скотина, ты нарушил приказ, и теперь…
Гидра неожиданно поддалась под ее пальцами и разошлась широкими лоскутами, раскрыв обнаженный торс снайпера.
Девушка разжала руку и отпрянула от неожиданности. На нее произвела впечатление не разорванная во многих местах ткань защитного костюма со следами грубого ремонта. Сам торс снайпера был покрыт порезами, которые кровоточили по краям воспаленных ран. Кожа вокруг них успела почернеть и пузырилась язвами.
– Что это?– выдохнула она.
Снайпер неторопливо отстегнул шлем и отбросил его. Он глубоко вдохнул и вызывающе улыбнулся, глядя ей в глаза:
– Совсем забыл тебе сказать… Когда мы приземлялись, я угодил в какой-то кустарник. Только он был острым и прочным как кораллы. Я повредил гидру и чуток расцарапался. Хорошо ремонтный скотч был при себе. И я немного подлатался. Нормально получилось?
– Почему ты сразу не взял аптечку у Громилы?– Майя была в негодовании.
– Забыла, что я единственный медик в группе? Я знаю цену аптечкам,– его напускную улыбку сменил неприятный оскал.– Заражение попало в кровь, а таблетки только ослабляют… Да и что это изменило бы? Ждать, пока ты мне башку прострелишь, как Блондину? Или ты перерезала бы мне горло во сне?
Девушка заметила, что все это время направляла ствол карабина в лицо Снайпера.
– Давай!– он вскинул подбородок.– Бей в голову!
Она колебалась. Но потом резко опустила карабин.
– Я не лишу себя удовольствия увидеть твой выбор. Умереть человеком или жить тварью.
Майя повернулась к остальным, застывшим в оцепенении.
– Проснитесь уже. Громила позаботься о телах. И за этим уродом присмотри. Он тебе в помощь. А ты, Марек, пойдешь со мной. Надо проверить постройки и осмотреться.
– А мы действительно могли… договориться с этими… обращенными?– неуверенно спросил инженер.
– А ты, сучка, смелая, если поворачиваешься спиной к мертвецу,– угрожающе прохрипел Снайпер, закашлявшись.
– Еще раз так меня назовешь, и я разрежу твой поганый рот от уха до уха,– не поворачиваясь, ответила Майя. Она всматривалась какое-то время в инженера, но потом призналась.– Не знаю. Может, у нас и не было такого шанса.
Вал резко вывернул снегоход в сторону, и, когда его лыжи вспахали грязь у подножья холма, заглушил двигатель.
Прошло несколько дней, как они сошли со снега и теперь месили подтаявшую жижу заливных лугов. Река, берегом которой они шли, вскрылась и с тяжелым треском понесла рыхлый лед. Ее воды приняли талый снег верховья, чтобы здесь расступиться берегами и войти в поймы.
Гусеницы снегоходов, хотя и потеряли в скорости, чувствовали себя на весенней грязи еще уверенно. Зато груженые сани превратились в настоящий якорь и замедляли движение.
Аля, заметив маневр брата, развернулась и подъехала к нему вплотную:
– Привал?– удивилась она.
– Нет.– Вал поднялся на небольшой бугор, вглядываясь в окрестности.– Поднимем снегоходы выше и оставим здесь. Скоро река заберет все берега. Далеко не уйдем, а технику сгубим.
– Мне не нравится это место,– призналась Аля, слезая со снегохода.– Здесь плохой запах. Много кислого.
– Весна разбудила мертвечину, что крылась с зимы. Скоро падальщики приберутся.
– Я слышала дым на востоке,– Аля потянула носом воздух.– Там люди. Можно поискать транспорт. У нас есть, что предложить на обмен.
