Элле было невыносимо обидно. Её захлестнули эмоции, и потому она просто не могла объяснить, что не специально «смеётся» над этой приблажной.
– А кто это такой – Джокер?
– Герой фильма. Он был очень популярным много лет назад, когда я была в твоём возрасте. Этот Джокер улыбался, но не потому, что ему было весело, а само так получалось, когда он расстраивался или нервничал.
– А-а, я тоже так делала! Когда подвернула шею на карусели… Все ребята стали надо мной смеяться. Я – вместе с ними, хотя мне было больно и обидно! Не хотелось, чтобы все это видели!
– Что?! Когда ты шею подвернула?! – взволновалась Элла.
– Мама! Всё уже обратно… разгладилось.
– А почему я ничего не знаю? Это не шутки, Вероника Павловна!
Девочка напряглась. По имени-отчеству родители её называли тогда, когда были ну очень сердиты.
– Потому что я улыбалась, говорю же. Шелли ничего не поняла. Она, оказывается, не отличает, когда я правда радостная, а когда притворяюсь. Ещё один повод её поменять на новую!.. Если бы Шелли увидела, что я подвернула шею, тебе бы наябедничала. Уж нет! Вы бы потом меня сто лет не пускали кататься в парке! Мам, ну всё! Правда!
– Вероника Павловна, пообещай, что не будешь скрывать от меня такие вещи! Если ты поранишься, ударишься – обязательно говори мне или Шелли!
– Обещаю, мамочка! – Вероничка патетически прижала руку к сердцу. – Рассказывай дальше про жирафчика!..
– Я была не такой, как другие дети, потому меня часто пытались обидеть, обозвать, даже стукнуть. Со мной не хотели играть некоторые ребята. Потом я уже и сама к ним не подходила…
– Вот козлы! – с чувством произнесла дочь и тут же прикрыла рот ладошкой.
Мама только снисходительно улыбнулась:
– Просто родители не учили их, что нельзя обижать тех, кто выглядит не так, как ты. Человек не виноват в том, что он родился… нездоровым или некрасивым. Это не делает его плохим и не значит, что у него нет души! Он не заслуживает гадких слов в свой адрес!
У Эллы, тогда ещё Тюриной, была лёгкая форма детского церебрального паралича (ДЦП) и неврологические нарушения. Этим и объяснялись проблемы с лицевыми мышцами, гримасы…
Двадцать первый век неуклонно приближался к своей четверти, а у некоторых людей в голове всё ещё шумел дремучий лес стереотипов. Иногда оттуда выглядывали злые волки-оборотни осуждения.
Например, как-то маленькую Эллу изгнали с детской площадки. Незнакомый мальчик вдруг сказал: «Баба Яга!» и стал бить её совком. Эмма Владимировна, мама Эллы, сделала замечание родительнице ребёнка, вперившейся в телефон. Та оказалась дерзкой, мгновенно ощетинилась:
– А чего вы хотите? Ваша дочь пугает других детей! И мне на неё смотреть страшно! Кто знает, что у такой на уме? – и это говорит мамаша агрессивного мальчишки.
Элла разозлилась, что мерзкая тётка орёт на маму, и швырнула ей песок в лицо с воплем индейца апачи. Ох, как та злыдня блажила! Элла и слов таких доселе не слышала, пока её собственный «нормальный» сыночка методично ломал чужие куличики и гоготал.
Мама после того случая плакала, закрывшись в ванной. И Элла рыдала, да так, что, казалось, сердце вылетит от всхлипов. Девочка не задумывалась о том, что такое несправедливость, но её выжигало именно это ощущение. «Что я им сделала?» – и душа сгибалась, как непослушные ножки, а потом падала и со стуком ударялась об пол.
Осложнялась ситуация тем, что Тюрины жили в глубинке, застывшей во времени и в пространстве. Из достопримечательностей – торговый центр, мекка для всех горожан, тусовочное место. Градообразующим предприятием был завод по производству электроники и микроэлектронных компонентов. Там и работали родители Эллы. Отец, Фёдор Александрович, трудился сборщиком сложных электронных изделий (сенсоров, компьютерных чипов…), а мама, Эмма Владимировна, была секретарём.
