«Как утешает мать свою, так буду утешать вас; и вы будете утешены в Иерусалиме».
«И когда вы увидите это, возрадуется сердце ваше, и кости ваши расцветут, как трава; и узнается рука Господа на рабов Его, и гнев Его на врагов Его».
«Ибо вот, Господь придёт с огнём и с колесницами Своими, как вихрь, чтобы воздать гнев Свой яростью, и обличение Своё – пламенем огня».
«Ибо огнём и мечом Своим будет Господь судить всякую плоть; и убитых у Господа будет много».
«Освящающие себя и очищающие себя в садах за одним деревом посредине, питающиеся плотью свиней, скверна и гнус будут истреблены вместе, говорит Господь».
«Ибо знаю дела их и помышления их: приидет время, и Я соберу все народы и языки, и придут и увидят славу Мою» – 22:1 Исаия lxvi. 10—18.
Только перед гробом Христа это видение начинает обретать реальность, но кто может отрицать его пророческую истину, если вспомнить, какую роль сыграл Израиль в истории человечества?
Не менее твёрдой, чем эта вера в будущее Иерусалима, в его нравственное величие и религиозную универсальность, является вера пророков в Спасителя или Мессию. Все они говорят о нём; несравненный Исаия остаётся единственным, чьё видение яснее всего, и кто изображает его с наибольшей силой смелым, возвышенным языком:
«Из стебля Иессеева выйдет жезл, и ветвь произрастёт от корня его».
«И почиет на нём дух Господень, дух премудрости и разума, дух ведения и силы, дух знания и страха Господня».
«И сделает его быстрым в страхе Господнем, и не будет он судить по зрению очей своих, ни обличать по слуху ушей своих».
«Но праведно будет судить бедных и справедливо обличать кротких земли; и поразит землю жезлом уст Своих, и дыханием уст Своих истребит нечестивых».
«И праведность будет опоясанием чресл его, и верность – опоясанием узды его» – Исаия xi. 1—5.
Перед этим видением мрачная душа пророка становится спокойной и ясной, как бушующее небо после грозы. Ибо теперь перед его внутренним взором предстаёт образ Галилеянина:
«Ибо Он вырастет пред Ним, как растение нежное и как корень из сухой земли; Он не имеет ни вида, ни красоты; и когда мы увидим Его, то не найдём красоты, чтобы возжелать Его».
«Он презираем и отвержен людьми, муж скорбей и печалей; и мы скрывали от Него лица свои; Он был презираем, и мы не почитали Его».
«Конечно, Он понёс наши скорби и понёс наши печали; но мы почитали Его поражённым, уязвлённым от Бога и огорчённым».
«Но Он изъязвлён был за преступления наши, и ушиблен за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нём; и ранами Его мы исцелились».
«Все мы, как овцы, заблудились; совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него беззаконие всех нас».
«Он был угнетён и страдал, но не отверзал уст своих; приведён, как агнец на заклание, и как овца пред стригущим её немая, так он не отверзает уст своих».
«Он был взят от темницы и от суда, и кто возвестит род его, ибо он изгнан из земли живых; за преступление народа Моего поражён он» – Исаия liii. 2—8.
В течение восьми веков громовые слова пророков заставляли идею и образ Мессии витать над всеми национальными разногласиями и несчастьями, то в виде грозного мстителя, то в виде ангела милосердия. Мессианская идея, нежно взращённая в ассирийском деспотизме, в вавилонском изгнании, проявившаяся под персидским господством, продолжала развиваться во времена правления Селевкидов и Маккавеев. Когда наступило римское правление и царствование Ирода, Мессия был жив в сознании всех. Великие пророки видели в нём великого человека, мученика, истинного сына Божьего… Народ, верный иудейской идее, представлял его себе как Давида, Соломона или нового Маккавея. Кем бы он ни был, в этого восстановителя величия Израиля верили и ждали все. Такова сила пророческого действия.
