Икаро, шаманская песнь - страница 18

«Хорошо, дяденька, заговаривайте мне зубы, главное, чтобы не слишком больно было», – слушая его, думаю я.

Совсем уже ночью, под непрекращающимся дождем, мы все-таки доехали до хостела в деревне, и меня пока что не ограбили и не изнасиловали. Действительно, был несезон: я оказалась единственным постояльцем. Заспанные хозяева экстренно готовили мне комнату, застилали постель. Ну, готовить там особо было нечего: полупустое помещение с высоченными потолками и белеными стенами, несколько коек. Следующие часы я ждала, когда за мной приедут, чтобы увезти и разрезать на органы. Но, наконец, ум устал бояться, и я провалилась в сон. А утром и вправду приехал водитель на своей повозке типа тук-тука и отвез меня к ночному родственнику, который при свете солнца уже не казался страшным. Передо мной был доброжелательный домашний мужик среднего возраста, в фартуке и с кухонным полотенцем в руках. На столе меня ждали блинчики и кофе.

Пустыня меня удивила. Я, конечно, уже знала, что пустыни бывают разными, и совсем необязательно представляют собой бескрайние пески и барханы. Но то, что в сезон дождей она может превратиться в грязевую ванну, явилось для меня новостью. Передвижение пешком затруднялось тем, что при каждом шаге на кроссовки налипал такой ком грязи, что, когда я с огромным усилием и под аккомпанемент громкого чавканья отрывала от земли ногу, она прибавляла в весе пару кило, поэтому через несколько метров эту пытку хотелось прекратить. Тем не менее мы много часов колесили в полном одиночестве, не встретив больше никаких сумасшедших чудиков. Пустыня поражала меня своими красками и узорами. Во второй половине дня мы зигзагами добрались до лоджа, где меня оставили на попечение паренька, который оказался кем-то вроде охранника.

– Так есть хочется, – намекнула я ему. От утренних блинчиков уже давно не осталось и следа.

– Еды никакой нет, потому что нет туристов. Вечером должны привезти.

Ну что же, тогда я пока прогуляюсь. Благо рядом с лоджем оказалось сухо, совсем другая почва. Я бродила одна по пустынной местности, стараясь все же не терять из виду лодж: а вдруг заблужусь? И недоумевала, что Татакоа больше всего напоминала мне наши степи, только вместо полыни здесь росли кактусы.

На закате на байках приехала веселая компания: пожилой чернокожий мужчина с громким голосом и заливистым смехом, и странная парочка, которая тут же принялась пить ром, курить марихуану и нюхать кокаин. Похоже, начали они это делать еще раньше, поэтому познакомиться с ними у меня не получилось. Мужчина оказался местным поваром, он тут же начал кашеварить что-то такое изысканное и аппетитное, что с моими представлениями о походной кухне в пустыне ну никак не вязалось. К сожалению, я забыла имя своего однодневного (вернее «одноночного») друга, но, кажется, звали его Хосе. Пусть будет Хосе, да.

Меня разместили в небольшом бамбуковом домике с соломенной крышей. Он представлял собой что-то вроде вагончика: маленький тамбур-прихожая, две комнаты по разные стороны, в крошечной комнате две двухъярусные кровати. Вот, собственно, и все. Хорошо, что я без чемодана, а то было бы некуда его поставить.

– Не побоишься одна спать? – спросил Хосе.

– Да уж как-нибудь справлюсь, – самоуверенно заявила я.

После отменного ужина (Хосе действительно оказался великолепным поваром, достойным столичных ресторанов) мы сидели с ним на стульчиках и любовались звездами на небесном куполе (тот самый случай, когда голову задирать не нужно, потому что звезды повсюду – кажется, что даже на земле).