Икаро, шаманская песнь - страница 22

– Ай, выучишь язык, не переживай, – дружелюбно подбадривал меня он.

Мириам же явно соскучилась по присутствию в доме детей, за которыми можно бы было поухаживать. Утром я просыпалась от того, что кто-то топчется за моей дверью, а, распахнув ее, обнаруживала там свою абуэлу со стаканом свежевыжатого апельсинового сока. «Я уже выжала тебе сок, жду, жду, а ты все не встаешь. Я не выдержала, решила тебе его в комнату принести».

Когда же я однажды задержалась и вернулась домой в ночи (у меня была достаточно уважительная причина, я заблудилась в горах среди стометровых пальм, но это отдельная история, здесь я ее рассказывать не буду), то получила нагоняй, как и положено у дедушек и бабушек:

– Где ты шляешься? Мы чуть с ума не сошли! Уже в полицию хотели звонить! А потом думаем: что мы им скажем? Джулия из России! Мы даже фамилию твою не знаем! А ты еще в горы поперлась… Да там, может, до сих пор экстремисты разгуливают, мало ли что может случиться!

А я стою и улыбаюсь счастливая, что дорогу нашла, что мокрая, уставшая, в разодранной колючей проволокой одежде вернулась ДОМОЙ и что так приятно, когда кто-то за тебя волнуется и ждет с горячим ужином. Как же давно никто меня не отчитывал как маленькую!

Было очень удобно оставить у них все вещи и поехать дальше путешествовать налегке, с маленьким рюкзачком, чтобы ни в какой пустыне ничего не затопило.

Улетать из Колумбии было мучительно грустно, не хотелось совсем. Я будто обжилась там, только что окончательно расслабилась и начала получать истинное удовольствие от своего путешествия, перестала думать о том, правильно или неправильно я поступила, уехав из России, и как буду жить дальше… Но ничего не поделаешь, в Эквадоре мы договорились встретиться с подругой. У нас с ней был грандиозный план – отправиться на Галапагосские острова. Так что вперед – меня ждет новая страна!

Первым впечатлением от Эквадора было «ой, как тут бедно». Валюта страны – доллар, и цены получаются соответствующие, точнее наоборот, абсолютно не соответствующие тому, что предлагается. Доллар в Эквадоре тоже какой-то «бедный»: наверное, американцы отправляют туда вышедшие из обихода банкноты, похожие на мятые тряпочки с едва различимым рисунком. Впоследствии мне было непросто обменять остатки эквадорских долларов на севере Перу – там дотошно рассматривают каждую бумажку и могут отказаться принять банкноту даже из-за маленького надрыва, что уж говорить о привезенных мною потрепанных бумажках.

Я прилетела в столицу, Кито, и не могла поверить своим глазам. В огромном супермаркете, как в магазинах Советского Союза, длинные ряды полок до самого конца уставлены каким-нибудь одним товаром – например, одинаковым клубничным йогуртом в литровых бутылках. Непроизвольно я ожидала увидеть здесь колумбийский уровень разнообразия хотя бы фруктов, поэтому была сильно разочарована. Даже пресловутые эквадорские бананы, как ни странно, в России и то приличнее выглядят. Позже мне рассказали, что все качественные товары уходят на экспорт, а остатки представлены в магазинах. Питаются эквадорцы тоже как-то бедно. Конечно, в Кито, в столице, можно найти ресторан на любой вкус, но в глубинке порция еды – это, как правило, гора риса, поверх которой водружен гигантский кусок жареной курицы; иностранцу могут доложить не самый свежий листик зеленого салата. Вершина кулинарного изыска – русский салат, отдаленно напоминающий оливье, главным ингредиентом которого является «национальный русский фрукт» авокадо. Наверное, салат так назвали потому, что он обильно заправлен горячо любимым нашими согражданами майонезом.