Икосаэдр Земли. Книга первая. Консилиум на каникулах - страница 3

В трюме моего корабля мило ворковали два полосатика, их ждал ЗМЗ, а меня – премия и зависть охотников со всего света. Самка пришла к нам в легкий охотничий лагерь через три дня, после того, как мы пленили ее благоверного. Разнесла там всё сначала, но потом смирилась и пошла в клетку к любимому. Поразительно, но эти гордые и сильные создания Янтариуса быстро ко мне привыкли и перестали исчезать при моем появлении. Ели они с удовольствием, величественно, не спеша и не чувствовали никакого дискомфорта ни от клетки, ни от полета. Иногда мне казалось, что это они меня везут в зоопарк, а не наоборот. Ни одно животное в мире так себя не вело, хотя стандартные тесты показали отсутствие у них образного мышления, связной речи и, как следствие, разума, сопоставимого человеческому. Но одно я понял точно – они добрые и глаза у них светятся любовью ко всему окружающему.

– Борт 132867СП! Вас приветствует служба космической безопасности! Вы входите в таможенную зону планеты Земля! Приготовится к досмотру! Активировать стыковочный шлюз! Стыковка с патрульным катером через 4 минуты! – голос из репродуктора на приборной панели вырвал меня из размышлений. Как я по нему соскучился! Люди! Ура!

– Принято, офицер, к досмотру готов! – ответил я.

Через три часа, после необходимых таможенных процедур, я парковал свой корабль на лучшем космодроме Земли, расположенном недалеко от ЗМЗ. Там меня уже ждали представители зоопарка, несколько ученых и журналистов. Посмотреть на диковинку собралась и небольшая группа сотрудников космопорта. Остальным любопытным вход на посадочную площадку был запрещен. Я передал шипокрылов представителям зоопарка, подписал необходимые документы, скучно ответил на вопросы журналистов и, сославшись на дикую усталость после перелета, завалился в транспортировочный шлюп. Все, что я сейчас хотел – это оказаться в своей уютной квартирке в сотне километров отсюда, принять душ, одеть земные одежды и тяпнуть стаканчик-другой вина в моем любимом ресторанчике недалеко от дома. Вы бы знали как там готовят осьминога! И как я по всему этому соскучился! Я выбрал в маршрутном списке своего шлюпа «Дом Земной», нажал клавишу «Поехали» и закрыл глаза. Ненавижу вид мелькающих за окном деревьев.

– Давненько Вас не было, Иван Николаевич! Здравствуйте! С прошедшим Вас юбилеем! – приветствовал меня голос электронного консьержа. – А Вам тут письмо! Пляшите!

И пришло же мне в голову три года назад рассказать консервной банке об этой старой русской традиции! Теперь пока не спляшешь, ни за что не отдаст. Пришлось исполнить что-то среднее между лезгинкой и гапаком, танцор из меня никудышный, но железяка осталась довольна, да и настроение немного поднялось. Консьерж протянул мне старинный потрепанный конверт. В нем было что-то магическое, он приятно лег мне в руку, и я ощутил дикий приступ ностальгии.

– Спасибо, Сэм! Ты меня серьезно порадовал! С меня магнитик! – сказал я ему убегая к лифту. Железяку официально звали Семёном Васильевичем, но он не обижался и на сокращенные позывные.

Я поднимался в лифте на свой 38-й этаж, а конверт жег мне руку. Дата отправки письма стояла 13 февраля 2014 года.

Когда я был студентом и жил в общежитии, у моего соседа по комнате была привычка, которую я не понимал и терпеть не мог. Если он получал письмо, то клал его на тумбочку, не распечатывая, и занимался своими обычными делами, как ни в чем ни бывало. Он не показывал своего интереса к письму, ходил, абсолютно не нервничая, не потирая руки, ел, мыл посуду и заваливался на свою кровать. А конверт лежал, манил своим содержанием и именем отправителя. Женским именем. А я ходил и просил его открыть конверт, прочитать, удивляясь его выдержке. Мои нервы сдавали примерно в тот момент, когда он вместо конверта брал в руки какую-нибудь книгу! Таким вот издевательским образом мой друг растягивал удовольствие получения письма.