Иларiя. Роман-предведение - страница 24

Должность казначеи отнимала бездну времени. Также, очень много хозяйственных дел взяла на себя Илария, так как игумения (настоятельница) Неофита была стара и тяжело болела. Именно тогда по всей Москве прогремело «дело о колоколе».

На соседней улице, неподалеку от Московкого женского монастыря, проживал купец Дмитрий Гаврилович Савинов. Купец тяжело болел неизлечимой болезнью. У него был сын Петя. Этот Петя был известен по всей Москве своими кутежами и пристрастием к карточной игре. Отец был очень недоволен своим сыном и пригрозил лишением наследства. Но тот не унимался. Так сказать, жег свечу своей жизни с обоих концов. Ему абсолютно не хотелось ухаживать за больным отцом. Однажды Петя совершенно охамел и, будучи пьяным, процитировал отцу стихи Пушкина из I главы «Евгения Онегина»:

«…Но, боже мой, какая скука

С больным сидеть и день и ночь,

Не отходя ни шагу прочь!

Какое низкое коварство

Полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарство,

Вздыхать и думать про себя:

Когда же черт возьмет тебя!»

Причем, последние слова он буквально выкрикнул отцу в лицо. С Дмитрием Гавриловичем случился удар. Взяв все деньги, какие были в доме, Петя продолжил кутить. Заботу о купце взяли на себя монахини Московского женского монастыря, расположенного поблизости, так как Савинов был прихожанином их церкви. Немного придя в себя, купец распорядился не пускать больше сына в дом и не давать ему никаких денег. Петя был вынужден поступить корнетом в Московский кавалерийский запасный полк. Служба шла ни шатко ни валко, жалованье было небольшое, но сын наблюдал за своим отцом, надеясь на скорую смерть того и на получение наследства. Он не верил, что Дмитрий Гаврилович пойдет на такой суровый шаг, как лишение наследства. Так продолжалось три года. Все это время за Савиновым ухаживали монахини Московского женского монастыря, причем совершенно бесплатно. После смерти выяснилось, что Дмитрий Гаврилович лишил-таки сына наследства, а завещал его Московскому женскому монастырю на отливку колокола на 1000 пудов (!), с написанием на нем двух имен: Екатерина (мать Савинова) и Дмитрий. Взбешенный Петя нанял известнейшего московского адвоката Плевако за 20% от наследства. Тот вчинил иск монастырю о признании завещания недействительным. Тут необходимо сказать, что Плевако не проиграл ни одного процесса, к тому же он был атеистом и взялся за дело, надеясь «вставить перо» (его собственное выражение) монахиням. Зал Московского Сиротского суда, где рассматривалось это дело, был забит публикой. Весь высший свет Москвы пожаловал в суд. Все ждали дуэли Плевако с Иларией, так как именно она представляла Московский женский монастырь (игумения монастыря Неофита, как уже известно уважаемым читателям, была тяжело больна).

Плевако, раздобыв какие-то документы (позже выяснилось, что они были поддельные), утверждал, что Дмитрий Гаврилович был наследственно психически невменяем, и его подпись не действительна. Илария парировала, что, в таком случае, и сын купца также невменяем и не может получить наследство лично. Необходимо назначить опекунов. Посовещавшись с Петей, Плевако отказался от этого хода. Тогда он стал обвинять монахинь, что те «охмурили» купца, и он подписал завещание под давлением. Илария рассказала суду, как монахини, совершенно бесплатно, ухаживали за больным и как спасли его от тяжелых мучений перед смертью. Адвокату же она посоветовала никогда не брать с невменяемых 20% от наследства (откуда она это узнала?), принять и полюбить Бога, а также прекратить пьянствовать, ибо у него сильно увеличена печень и возможен удар. Зал стонал от хохота. По решению Московского Сиротского суда, дело было выиграно Московским женским монастырем. Известный адвокат Плевако потерпел единственное поражение в своей карьере. Однако не все было для него так плохо. Он бросил пить и вылечил свою, начавшую болеть, печень.