Илион. Город и страна троянцев. Том 1 - страница 39

Обитатели пяти доисторических городов Илиона, как кажется, чаще всего сжигали своих умерших, поскольку в 1872 году я обнаружил две урны-треножника с обугленными человеческими останками на материке в первом городе; и в 1871, 1872 и 1873 годах я нашел большое число крупных погребальных урн с человеческим пеплом в третьем и четвертом городах. Однако я не нашел костей, за исключением одного зуба, и однажды среди пепла я обнаружил человеческий череп, который хорошо сохранился, за исключением пропавшей нижней челюсти; поскольку рядом с ним я нашел бронзовую брошь, я полагаю, что он мог принадлежать женщине. Я также обязан профессору Вирхову за рисунки этого черепа, которые будут приведены, вместе с его работой о нем и о других черепах, в главе о третьем, сожженном городе.

Действительно, почти вся керамика, найденная в доисторических руинах Гиссарлыка, разбита, и едва ли можно найти хоть один большой сосуд из двадцати, который не сохранился бы в виде одних лишь фрагментов; ведь в первых двух городах вся керамика была расколота от веса и давления камней, из которых построен второй город. Но даже если все погребальные урны с человеческим пеплом, когда-либо захороненные в Гиссарлыке, хорошо сохранились, однако, судя по их фрагментам – несмотря на изобилие этих фрагментов, – я едва ли могу думать, что общее количество целых урн когда-либо превышало тысячу. Таким образом, очевидно, что обитатели пяти доисторических городов Гиссарлыка хоронили только небольшую часть своих погребальных урн в самом городе, и, следовательно, мы должны искать их главный некрополь в другом месте.

В то время как происходили все эти важные раскопки, я пренебрегал траншеями на северной стороне и работал там только тогда, когда у меня были лишние рабочие. Однако здесь я обнаружил продолжение большой стены, которую я, в согласии с профессором Сэйсом, отношу ко второму каменному городу[75].

Желая исследовать укрепления на западной и северно-западной сторонах древнего города, в начале мая 1873 года я также начал делать траншею шириной 33 фута и длиной 141 фут на северозападной стороне холма, в том самом месте, где я прорыл первую траншею в апреле 1870 года[76]. Сначала я пробился через эллинскую окружную стену, возможно, ту самую, которую, согласно Плутарху (в жизнеописании Александра) построил Лисимах, и нашел, что ее высота составляет 13 футов и толщина – 10 футов; состоит она из больших обтесанных блоков известняка. После этого я пробился через более древнюю стену высотой 8^>3/_>4 фута и толщиной 6 футов, состоявшую из больших блоков, сцементированных землей. Эта вторая стена была соединена с большой стеной, которую я обнаружил в апреле 1870 года, и обе они образуют две стороны четырехугольной эллинской башни[77], через третью стену которой мне пришлось пробиваться позже.

Эта часть холма в древности, очевидно, была намного ниже, что доказывает, по-видимому, не только стена Лисимаха, которая некогда доходила до значительной высоты над поверхностью холма, в то время как теперь она покрыта 16