Он вспомнил про свой платок и вновь начал всхлипывать, опустив голову.
Грановский и Зверев переглянулись.
– Гражданин Гусев, два вопроса. Первый: на этих фотографиях никого не узнаете?
Мужчина пролистал снимки и равнодушно пожал плечами.
– Нет. Абсолютно.
– Ясно. Тогда второй вопрос. Где вы были вчера, примерно с восемнадцати часов до двадцати одного?
Гусев ответил после паузы. В его глазах мелькал знакомый майору огонек. Этот взгляд говорил со всей отчетливостью: «Так и быть, скажу, а потом идите вы… сами знаете куда».
– У родителей, на Гагарина. Мама ужин приготовила. Отец вот немного выручил. Отдам при первой же возможности. Наверное, старик с пенсии…
– Хорошо-хорошо, – резко перебил его Грановский. – Верим на слово.
Смерив Гусева ледяным взглядом, он поднялся, вновь прижав руку к груди.
Грановский понимал, что этот разговор пуст и бесперспективен. Во всяком случае, пока он не сделает того, что задумал характерным для себя экспромтом.
Простившись с Гусевым, они сели в машину.
– Знаешь что, Миш… – Он закашлял. – Давай-ка прямо сейчас навестим его родителей. Улицу он назвал сам. Пускай ребята точный адрес скинут. Срочно. Пока он не успел с ними связаться. Авось успеем застать врасплох.
Вскоре они уже мчались, превышая скорость, на проспект Юрия Гагарина, 28, где почти силой ввалились в квартиру, устремив две пары красноватых от бесконечного напряжения глаз на супругов Гусевых. Им в уши ударил металлический стук, похожий на цоканье копыта.
– Ну, был он вчера. Все верно, – заговорил недобрым басом пожилой мужчина, пахнув знакомым Грановскому не понаслышке водочным запахом.
– Забегал на пять минут, – добавила мать.
– Поужинать, он сказал, – бросил, как бы невзначай, Зверев.
– Да, – кивнул Фёдор Гусев.
– Слопал тарелку супа да убежал. Ну, и денежки, конечно… – Его жена с горькой улыбкой щелкнула языком.
– Тата! – оборвал ее Фёдор Гусев.
– Ну что Тата-то, что Тата?
– Хватит, я сказал.
– А когда он приходил, ориентировочно? – разнял супругов Зверев.
– Часов в шесть, – пресным голосом сказала Татьяна Гусева.
– Примерно. А в чем дело? Чего вы его мурыжите? – Гусев повысил тон.
– Мы мурыжим, потому что люди погибают. – Грановский заглянул ему в глаза.
– Ну, а Стас здесь при чем?
– При том, что пока виновник не найден, абсолютно все причем.
– Ну, давайте тогда и меня проверьте. Может, это я убил, – с вызовом сказал Гусев.
– Это вряд ли, – Грановский опустил глаза.
Ниже левого колена Фёдора Гусева поблескивал в желтом свете люстры железный протез.
– Он после аварии стал такой нервный, – прошептала Татьяна Гусева, закрывая дверь за уходящими следователями. – Простите. Но Федя всю жизнь был очень активный. А теперь… представьте, каково это. Тяжело мужику без ноги-то. Даже попивать стал сильно.
Грановский понимающе кивнул. У него, правда, обе ноги были на своих местах.
– Ребята звонили. Перевернули квартиру Ермолаева. Не показывается. Мамаша его – атас, любой маньяк от нее в тюрьму запросится.
