– Не думала, что ты слушаешь передачи о природе.
– Какой-то маразматик из второго корпуса врубил приемник на всю громкость. Я решила, что хоть кто-то из нас может извлечь пользу из такого необычного знания. Ты, например. Это вполне справедливо.
Артемида хмыкнула, постучала обутыми в кеды ступнями. Рядом с Афиной всем сложно чувствовать себя уютно и нормально: она всегда выглядела строго и одновременно роскошно.
– Как у тебя получается сразу и похвалить, и в душу плюнуть? – спросила она без наезда, с искренним любопытством.
И Афина отвела взгляд. Афина. Отвела. Взгляд.
От шока Ари едва не выронила рюкзак и сделала глоток горько-приторного остывшего кофе.
– Что это было? – спросила она у Артемиды уже по пути к автомобилю.
Та пожала плечами:
– Жизнь.
Часть 6. О гранатах и флешках
Персефона прикрыла глаза. Ей должно было здесь нравиться: утреннее солнце, запах апельсинов и мяты, журчание питьевого фонтана, громкие разговоры во дворе. В конце концов, это был ее дом. Но ей не особо нравилось.
– У нас… у нас что-то изменилось? – наконец спросила она у матери.
– Помимо того, что ты стала носить черный, который совершенно не к лицу такой миловидной, цветущей девушке? Я даже не знаю.
– Мам, не начинай.
Деметра придвинула к ней травяной чай с полукружием лимона.
– И в мыслях не было.
На черный Персефона и правда перешла как-то спонтанно. Ладно, может, не совсем спонтанно, но всем так или иначе хочется отрицать влияние на свою личность. Думать, что сознание полностью независимо от чужих идей, хотя это невозможно. В меньшей или большей степени, все люди – даже самые свободомыслящие, даже блестящие новаторы – подвержены воздействию. Но Персефона все равно предпочитала думать, что просто одним холодным вечером, прежде чем отправиться в Царство, обнаружила перед зеркалом себя, покрывающую губы темно-красной, отдающей черным, помадой, купленной три года назад на распродаже и еще ни разу не использовавшейся.
== Зима ==
– Как я выгляжу? – поинтересовалась она у соседки, с которой делила комнату во время программы обмена. Из-за нее все помещение пропахло парфюмом с ароматом роз, и Персефоне это ужасно нравилось.
– Как вампирша. Или как очаровательная покойница.
– Идеально!
Афродита едва не подавилась от изумления. Даже приглушила нежный инди-поп, под который делала домашнее задание.
– У тебя кто-то появился?
– Что? Нет. Только волонтерский проект. – Она усмехнулась, поправляя изящную вязь старомодного воротничка. И добавила:
– Мы пока немного… не сходимся характерами.
Дита задумалась на секунду, вытирая с запястья следы чернильного пятна. Ее полные губы изогнулись в улыбке:
– Мне кажется, это норма. У меня один парень – адекватный, второй – долбодятел. С одним вообще не ругаемся, второго периодически хочется обоссать и сжечь. А я где-то посередине. Думаю, так и работает вселенская гармония.
«У нее два, а я с одним-то разобраться не могу», – думала Персефона по дороге в Царство, перешагивая мерцающие сугробы, над которыми еще не успели поработать дворники. Где-то вдалеке звенел колокол. Возле моста она остановилась, заметив знакомую худощавую фигуру.
Она залюбовалась тем, как внимательно Аид всматривался в каждую страницу, переворачивая их пальцами в черных перчатках, как его лоб испещряла глубокая полоса задумчивости. Будто невольно стала свидетелем интимного ритуала – близкого общения читателя с содержимым книги и с собственными переживаниями.
