Иллюзия греха - страница 47

– Интересно, какие? – насмешливо спросил Жестеров.

Этот жилец ему нравился. Само направление разговора позволяло Олегу получить максимально необходимую информацию, нужно было только плавно вывести беседу на другого жильца, а значит, на «казанских».

– А вы знаете, кто еще живет в этой квартире? – ответил Георгий Сергеевич вопросом на вопрос.

– Не знаю. А кто здесь живет?

– Абсолютно криминальные личности. Ирочка этого, наверное, не знает, она мало бывает дома, зато я вижу и слышу очень многое, особенно по вечерам, когда она работает в «Глории». Но до нынешнего момента наша юная хозяйка для них персона неприкосновенная, потому что она ни разу не дала им повод подумать о себе… Словом, вы понимаете, что я имею в виду. Они тоже имеют сердце и, как ни странно, понимают, что такое добро и что такое зло. Поэтому, если вы Иру обидите, вам придется иметь дело даже не со мной, а с ними. Что я? Немолодой и не очень здоровый одинокий бухгалтер, вам меня бояться нечего. А эти Шамили, Тофики, Рафики и Ильясы – публика совсем иного сорта, смею вас уверить. И за свою хозяйку они вам глотку перегрызут.

Так, уже появились Тофики и Рафики. Это замечательно. Шамиль и Ильяс – жильцы, бывший и нынешний. Тофик – по всей вероятности Мамедов, тот еще фрукт. А Рафик? Это что-то новенькое. В материалах по разработке группы неуловимого Аякса никакой Рафик пока не значился. Надо об этом порасспрашивать Георгия Сергеевича.

– Господи, как их много! – шутливо поднял руки Олег. – И что, они все здесь живут?

– Нет, живет только один, Ильяс. Остальные – дружки, но бывают здесь регулярно. Что-то приносят, уносят, какие-то бумаги передают. Темная публика, одним словом. Не думаю, что вам понравится иметь с ними дело.

– Хорошо, Георгий Сергеевич, я вас понял и, в свою очередь, хочу вас заверить, что не собираюсь делать Ире ничего плохого. Напротив, я хотел бы, чтобы вы мне дали совет.

– Совет? – удивился жилец. – О чем?

– О том, как мне помочь Ире, не ущемляя при этом ее гордость и самолюбие. Я уже успел заметить, что к любому предложению помощи она относится очень настороженно и даже враждебно. Но вы знаете ее лучше и наверняка можете мне подсказать, как и в какой форме я могу сделать для нее что-нибудь хорошее и полезное.

– Вы действительно хотите помочь ей? – недоверчиво переспросил Георгий Сергеевич.

– Конечно. Я, правда, не очень богат, но кое-какие средства у меня есть, и если бы вы мне подсказали…

– Купите ей одежду. Вы сами видели, в каком старье она ходит. Ей ведь только двадцать лет, ей хочется выглядеть не хуже других девушек.

– Может быть, лучше давать ей деньги на продукты? Вы сами сказали, что она голодает.

– Это бесполезно. Если дать ей в руки живые деньги, она тут же побежит покупать что-нибудь для сестер и брата.

– Тогда, может быть, просто приносить ей продукты?

– Вы забываете, Олег, она отвыкла от хорошей обильной пищи. Если она от детской жадности начнет есть все, что вы ей принесете, дело действительно может кончиться больницей. У нее обмен, судя по всему, нарушился окончательно и бесповоротно.

– Тогда я не понимаю. Как же она может столько работать, если голодает? Она давно уже должна была слечь от слабости.

– А сила духа? А воля, целеустремленность? Вы недооцениваете Ирочку. Это поистине удивительное существо. У нее железная воля к победе, и эта воля поддерживает ее силы, не дает ей ослабеть окончательно. Повторяю вам, Олег, единственно полезное, что вы можете сделать для нее, это хорошая одежда. Главное – теплые вещи, она зимой мерзнет. Хорошая обувь, теплая и непромокающая. Поверьте мне, это будет лучше всего. Но я еще раз предупреждаю вас: если вы намерены облагодетельствовать ее на три дня и исчезнуть, лучше исчезните прямо сейчас. Я хочу, чтобы вы посмотрели на ситуацию открытыми глазами, молодой человек. Ира ни разу за то время, что я здесь живу, не приводила сюда мужчин. Полагаю, что она с ними и не встречалась, при ее образе жизни у нее нет на это ни сил, ни времени, ни возможностей. Если вы сейчас просто протянете руку и приласкаете ее, она мгновенно привяжется к вам, влюбится. Она будет счастлива. А вы? Зачем вам это нужно? Вы же не станете меня уверять, что она – красавица, о которой вы мечтали всю свою жизнь, правда? Она – бедная больная некрасивая девочка, обремененная четырьмя инвалидами, которые еще много лет будут висеть на ней мертвым грузом, как ни кощунственно это звучит. Она бесконечно порядочна и честна, но вместе с тем она необразованна и груба, дурно воспитана, у нее тяжелый характер. Вам все это очень быстро надоест. И что потом? Вы разобьете ей сердце. Разумеется, мои специфические соседи вас разыщут и объяснят вам, что вы не правы. Они люди темпераментные, а понятие женской и мужской чести у них развито хорошо, поэтому, полагаю, после их объяснений вы упокоитесь с миром. И кому от этого будет хорошо? Ире? Вам? Нет. Поэтому я еще раз настоятельно прошу вас, Олег, не делайте опрометчивых шагов, пока еще можно отступить. Я надеюсь, отступить еще можно?