Корабль прежней жизни окончательно пошел ко дну. Странно было бы сохранить какие-то вещи на память о том, чего не вернуть. Как говорил дед, морские боги либо ничего не просят, либо забирают все без остатка.
«Больше ничего не осталось, – растерянно подумал Терри. Так и эдак покрутил эту мысль. И она ему понравилась. Он поднял глаза к темнеющему небу, в котором полыхало зарево заката. – Ну! Что дальше? Ни-че-го у меня больше нет, чтобы отнять, кроме жизни! Тебе придется хорошенько подумать, чтобы меня снова обокрасть, слышишь?»
Девушка-цветочница подошла к нему, поставила на парапет свою корзинку. У нее в руках остался хрупкий стебелек неразлучника. Полупрозрачные сиреневые лепестки поглаживал ветер. Терри чуть посторонился, глянул искоса на светлую кожу, расцелованную солнцем, на нежные девичьи губы.
Пока он глазел, губы сложились в виноватую улыбку.
– Никогда не видела, чтобы в Среднем городе кто-то оставлял целый чемодан без присмотра! – восхищение в голосе девушки если и прозвучало с оттенком насмешки, то самую чуточку.
Терри фыркнул из-за слова «целый». Потом усмехнулся, впервые представив, как эта незамысловатая уличная постановка, должно быть, смотрелась со стороны. А потом расхохотался. Да так, что пришлось утирать выступившие слезы рукавом. Цветочница улыбнулась и убрала выбившийся локон за ухо. Продолжая рассеянно крутить в пальцах стебелек, оперлась локтями о перила и долгим взглядом посмотрела на море.
– Вы только не расстраивайтесь сильно, – попросила она, заглядывая ему в лицо невероятными сине-зелеными глазами. – Люди говорят, на закате теряется только то, что на самом деле вовсе не нужно.
Лучи догорающего солнца золотили рваные лохмотья облаков. Ночной бриз поднял на крыло стаю островных птиц. Оглашая округу жалобными криками, они то лениво плыли к далекой цепочке островов на горизонте, отдаваясь течению воздушных масс, то внезапно разворачивались и пытались бороться с ветром.
– Люди просто ищут утешения в поговорках, – медленно, подбирая слова, проговорил Терри. Ему хотелось произвести впечатление на цветочницу. – Нет ничего хорошего в потерях и тем более воровстве.
Глаза цвета моря, казалось, не знали другого выражения, кроме смеющегося. В них жили собственные искорки – небольшие желтые крапинки на радужке в другой момент показались бы изъяном, но только не на этом веснушчатом лице.
– Тогда, быть может, молодому господину стоит глядеть в оба?.. Или вот дайте мне мелкую монетку, а взамен возьмите цветок неразлучника. – Не дожидаясь оплаты, девушка заправила ему в петлицу хрупкий стебелек, едва касаясь пальцами, расправила лепестки. Терри затаил дыхание.
– У меня нет денег, сударыня, – выдохнул он, когда девушка отстранилась. – Я нищий.
Яркие глаза потемнели, будто живущее в них маленькое внутреннее солнце спряталось за грозовой тучей.
– Ай, какой обманщик, – цветочница отступила на пару шагов и погрозила пальцем не то шутливо не то в самом деле разозлившись. – В таком случае, придется вам подарить мне что-то, кроме денег, иначе неразлучник не убережет вас от новых потерь в путешествии.
Терри вскинул брови, восхищаясь такому очаровательному нахальству. Вволю посмеявшись над пропажей громоздкого чемодана, который выводил его из себя, он чувствовал такую легкость в голове и всем теле, что удивлялся, как ветер до сих пор не подхватил его и не унес следом за птицами. Подчиняясь порыву, он шагнул к девушке, заключил ее в объятия и поцеловал.
