Терри откинулся на спинку длинной и неудобной студенческой скамьи. Искоса наблюдая за тем, как Карьян стушевался, он жадно ждал продолжения. Терри знал, над чем работала его группа. Все знали. Разве что кроме новичков, набранных на осенней Ярмарке, которые вообще на все смотрели квадратными глазами за круглыми стеклами очков.
– Это только звучит…
– Ваша группа работает над тем, чтобы дать Неспящим разум. Это именно что запретная магия контроля в новых условиях, – безжалостно припечатала госпожа ментор. – Вы разве не уподобляете себя Создателю в ваших научных амбициях?
– …так опасно, – упавшим голосом закончил Карьян и поспешил сесть, провожаемый испуганными взглядами и жужжанием голосов.
Терри хмыкнул. Вот так. Парлас невозможно было победить на поле риторики, она всегда прятала в рукаве козырную карту. Или попросту запрещенный прием.
Дождавшись, пока по рядам прокатится и разрастется ропот, госпожа ментор широким жестом обвела ожившую аудиторию и властно сжала пальцы в кулак, призывая студентов к молчанию. Аудитория повиновалась, впечатленная сокрушительной победой. Если и был поначалу кто-то, кого мало интересовала история в качестве темы, сейчас невовлеченных не осталось – все слушали очень внимательно.
– Разумеется, я несколько сгустила краски, чтобы преподать вам урок. Международные наблюдатели тщательно следят за тем, чтобы не допустить никаких практик запрещенной магии в Академии. Карьян занимается системами безопасности и всего лишь пытается научить Неспящих действовать по определенному алгоритму… Хотя в своих исследованиях опирается именно на известные тексты, описывающие механизм подчинения чужой крови.
Терри подпер кулаком подбородок, любуясь на густую краску, щедро выплеснувшуюся на щеки лучшего студента. Не каждый день Парлас превращала свою лекцию в цирк с разоблачениями.
– Или господин Риамен, наш второй самородок…
Услышав свое имя в очередной раз, Терри горько пожалел, что не уговорил Варию прогулять занятия. Он неохотно поднялся.
– Вы расскажете нам свои соображения о «Десяти Песнях» Талсиена?
Терри почувствовал, как расползается на губах злая ухмылка. Ну конечно, разве разговор о контроле над кровью мог обойтись без песен Древнего поэта? Или разве Парлас могла обойтись без того, чтобы не напомнить Терри о его самой первой научной работе, которая стала известным анекдотом, просочившись из-за закрытых дверей преподавательских кабинетов?
– В одной из песен поэт рассказывает о возлюбленных, которые искали способ обмануть жестокого отца. Юноша, возможно сам Талсиен, писал даме сердца письма, полные признаний, а буквы складывались в слова только для нее. А потом он подарил ей браслет, который говорил его голосом.
– Для вас секрет, что описано действие магии контроля?
– А для вас? – в звенящей тишине голос Терри прозвучал металлически отчетливо.
Госпожа Парлас мягко улыбнулась и терпеливо вздохнула с таким видом, будто она разговаривала не с бакалавром, а с «седьмушкой», только-только принятым в основную школу.
– Для меня – не секрет.
– Это хорошо, – механически кивнул Терри. – Было бы очень неудобно работать над печатью Распознающего письма, если бы вы не знали, какая идея лежит в основе. «Это невозможно» – так вы сказали? Или «бесперспективно»?
Если Парлас и догадалась, о чем говорил Терри, она ничем не выдала своего отношения. Поправила очки и бесстрастно ответила:
