Рассортировав медикаменты по группам, я выложил на кровать самое необходимое теперь: пару свёртков с ватой, два стерильных бинта, один эластичный бинт (изрядно потрёпанный), какую-то резиновую трубку и маленький флакончик с подсохшей по краям зелёнкой. К этому я добавил несколько лоскутков материи, с хрустом разодрав старые рубашки и майки. Отошел на метр от кровати и окинул сгруппированное хозяйство взглядом. Выглядело неплохо, но всё-таки не настолько хорошо, чтобы меня это успокоило.
Тем временем, появившийся на экране Президент страны призывал сплотиться перед лицом нагрянувшей опасности и оказать посильную помощь согражданам. Надо отметить, что это было неожиданно скорое появление первого лица государства на экране. И показательно, что им публично признана опасность для общества от всего происходящего.
Внешне глава государства был в полном порядке. На зависть умиравшим в больницах, его вены даже с чрезмерным давлением вздувались на висках, а щёки отливали здоровым румянцем. Президент отстукивал по столу напряжённой ладонью, демонстрируя стране натянутые сухожилия, и не отводил взгляда от объектива камеры. Он внушал оптимизм. Даже, я бы сказал, навязывал его зрителю. Впрочем, и не вполне убедительно произносил уже ставшие коронными слова: «Ситуация держится под контролем» и «Оснований для паники нет». Никаких. Ещё бы. Действительно, откуда им взяться то?
Как бы между делом, Президентом было объявлено о введении чрезвычайного положения на всей территории России. В продолжении министр внутренних дел пояснил, что в связи с особым положением аэропорты и железные дороги «частично» приостановили свою работу в целях обеспечения государственных нужд по «предупреждению последствий» чего-то там. Мобилизационный резерв поступил в распоряжение председателя правительства страны. Президент взял личный контроль за развитием ситуации. Путешествие граждан на общественных видах коммуникаций введено в режим предварительной записи (как хочешь, так и понимай). В вечернее и ночное время введён запрет на передвижение личного автомобильного транспорта без исключительной на то необходимости. К таковой необходимости к счастью была отнесена доставка пострадавших до стен лечебных организаций страны. Без правоприменительной практики в нашей стране номинированное «право» по сути является не применяемым. Посему озвученные с экрана тезисы меня очень насторожили. Впрочем…
В зданиях муниципальных управ и сельсоветов были организованы экстренные пункты по оказанию оперативной помощи больным. Приветствовалось появление добровольцев на таких участках, о чем в управах должна была быть сделана особая отметка в домовых журналах (наверное, квартплату снизят – я иронизировал). Президент проинформировал также население о назначенной на завтрашний полдень в Берлине встречи глав европейских государств для решения вопроса о консолидации усилий в борьбе с катастрофой.
После его выступления и цитирования статей режима чрезвычайного положения, повторили ролик о способах оказания первой помощи пострадавшим.
После нескольких минут рекламы (а она хоть и в урезанном объёме, но присутствовала) начался показ заседания ученых, политиков и прочих публичных людей страны. В ходе него создалось такое впечатление, что собравшиеся намереваются попросту заколдовать новую болезнь. Настолько яркими и, одновременно, пустыми были их речи. Никаких практических комментариев. Никаких выводов. Сто процентный дефицит этого. Зато буря эмоций, самолюбование, даже взаимные обвинения. Ко всему этому наш зритель уже давно привык. К несчастью, и я в их числе, который оказался у экрана, созерцая упомянутое заседание.
