– Видел его?
– Мельком. Стройный кудрявый блондин, чем-то смахивающий на Сергея Есенина.
В разговор вмешался Голубев:
– По словам кладбищенского сторожа, «непризнанный гений», поминавший погибшего в Афгане дружка, тоже был блондином, со «светлой, будто льняной, шевелюрой».
– Он не Царьковым назвался, а Разиным или Дразиным, – возразил Лимакин.
– Может, это его псевдоним?
– Под псевдонимом обычно прячутся халтурщики. Разин же считал себя гением.
– Да он из чувства юмора мог ляпнуть насчет гениальности. Постараюсь этот вопрос завтра выяснить.
– Обязательно выясни.
– Еще, Слава, надо срочно отыскать красный «запорожец» с двумя белыми полосками на заднем стекле, – сказал Бирюков. – Возможно, его водитель окажется более осведомленным свидетелем, чем кладбищенский сторож.
– На прошлой неделе этот «полосатик» минут двадцать мне глаза мозолил, – флегматично изрек Медников.
– Где?! – враз спросили Лимакин с Голубевым.
– В автомобильной очереди у железнодорожного переезда. Поехал на бензоколонку заправить свой жигуль и следом за красным «запорожцем» попал в затор. Пока ждал прохода товарняков в оба направления, любовался красивыми размашистыми надписями на продолговатых полосах ватмана, наклеенных на заднее стекло изнутри салона. На верхней полосе написано: «Удачи тебе, браток!», на нижней: «Вырасту – стану джипом».
Голубев оживился:
– Госномер «запорожца» не усек?
– Насчет номера, каюсь, сплоховал. Игривые надписи наизусть учил.
– За рулем кто сидел?
– Худощавый молодой паренек в джинсовой куртке и с аккуратно подстриженным затылком. Лицо, разумеется, сквозь затылок не разглядел.
– Волосы какие?
– Русые.
– Судя по надписям, с юмором парень.
– Похоже, что не зануда.
– Заключение медэкспертизы когда сделаешь? – спросил Бирюков.
– Завтра к полудню.
– Насколько, по-твоему, возможно опознание потерпевшего?
– Опознать его можно будет только с помощью компьютерного совмещения или по ДНК.
– Ох, это долгая песня, – вздохнул Голубев.
Судмедэксперт усмехнулся:
– Быстро, сыщик, только кошки плодятся, да и те слепые родятся.
– Может, Боря, тебе что-нибудь известно об импортном джипе, который проехал от сгоревшей «тойоты» к щебеночной дороге? – не унимался Голубев. – Будь другом, скажи.
– Скажу. Ныне этих джипов развелось больше, чем налоговых инспекторов. – Медников посмотрел на часы. – Пора, дружки, расходиться, не то вместо позднего ужина придется рано завтракать.
– Пойдемте по домам, – поднимаясь из-за стола, сказал Бирюков. – Утро вечера мудренее.
На следующий день спозаранку Голубев стал звонить Царьковым. Несмотря на настойчивые продолжительные зуммеры, ни один из телефонов не ответил. Когда терпение иссякло, Слава направился в паспортный стол. К его удивлению, жителей с фамилией Разин или Дразин в райцентре не оказалось. Ругнув в душе кладбищенского сторожа, который, по всей вероятности, из-за глухоты спутал фамилию «непризнанного гения», Голубев на всякий случай уточнил адреса Царьковых и решил сходить вначале к владельцу сгоревшей «тойоты» на улицу Кедровую. После, если того не окажется дома, наведаться к его однофамилице Софии Михайловне, проживающей по улице Гражданской. Чтобы согласовать свои действия со следователем, позвонил Лимакину. Следователь одобрил намеченный план и посоветовал прихватить с собой связку ключей, обнаруженных на месте происшествия. Вдруг, мол, окажется, что «тойота» в угоне, а какой-либо из ключиков подойдет к гаражному замку Царькова.
