– У тебя остались друзья дома?
– У меня их много по всему свету, – похвалился Арди.
Он сидел в кресле в довольно просторной комнате. Мана впервые за время общения с ним рассмотрела провинциальное жилище столичного музыканта, привыкшего к роскоши.
Он говорил громко, фразы и даже отдельные части фраз как будто взлетали вверх. Арди начинал говорить громко и заносчиво, когда он чем-то гордился, как сейчас.
– В нашем городе … – взлетел очередной обрывок реплики, но тут музыкант замялся.
Он вспомнил друзей, с которыми любил проводить свободное время, их было много, но компания всегда менялась. Одни уходили сами, других Арди в сердцах прогонял из-за каких-то мелочей. Кто-то страдал от какой-либо зависимости – алкогольной, наркотической или игровой – и не мог быть надёжным другом. Ни с одним из так называемых друзей Арди не перезванивался.
– Друзей много не бывает, – не дождавшись окончания фразы, проговорила Мана. – Это всё приятели и знакомые, наверное.
– Да-а-а, – задумался певец.
Настоящего друга у него нет. Был когда-то, в далёкие школьные годы. Его звали Бонифаций – Бони. Давненько Арди не вспоминал его. А ведь в школе они были не разлей вода. Математичка как-то раз назвала их «А и Б». Вслух он сказал:
– А и Б сидели на трубе!
– Про что ты?
– У меня был друг Бони. В школе мы были А и Б.
– Где же он теперь?
– Лост. Я не могу вспомнить, когда мы разошлись и по какой причине. Теперь я даже не знаю номера его фоновизора.
– Как же так, Арди? Ты потерял лучшего друга и не помнишь как? – Мана разволновалась. – Без друга невозможно! А другие?
– А про других даже сказать нечего.
Мана молчала, раздумывая над тем, с кем из людей она общалась вживую за последние десять месяцев. Пожалуй, это были только доктора в чудовищных жёлтых скафандрах. Она скучала по живому общению, иногда хандрила. Но теперь всё стало по-другому. Регулярные разговоры с Арди она воспринимала как яркий и живой контакт, напрочь забывая о виртуальности.
– Выше нос, Арди! Найди своего Бони обязательно. Дружба – великое дело. Вольтер однажды сказал, что все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.
– Это только слова! – фыркнул собеседник Маны.
– Странный ты человек, – вздохнула девушка. – Любовь отождествляешь с сексом, дружба – это просто слова, скучаешь только по роботу.
– Представь, когда у меня всё было о'кей, я про Бони не вспоминал. А сейчас найду его и сразу буду ему своё дерьмо выкладывать?
– Во-первых, никакого дерьма в твоей жизни нет. Это у тебя в мозгах неприятие ситуации. Выбрось из головы негативные мысли, ведь это всего лишь мысли! Посмотри на свою жизнь философски.
– Ты – философ, ты в ананасах.
Мана хихикнула: сказал бы ещё – в трюфелях! Если бы знал о её настоящей жизни, вряд ли сравнил бы с ананасами.
– Во-вторых, – продолжала она, – Бони надо найти не потому, что тебе плохо, а потому что друзей терять негоже. Друг – на все времена. Найди своего друга, Арди, тебе сразу станет легче.
Девушка так жарко выступала за неизвестного Бони, что к концу разговора решила помочь Арди в поисках, но ничего не сказала ему. Она как бы невзначай расспросила его про школьные годы, узнала, где раньше жил Бонифаций, где друзья любили кучковаться, кто ещё был в их окружении.
– А что я ему скажу? – Арди глубоко и прерывисто вздохнул. – Может, он уже вычеркнул меня из своей жизни и забыл?
– Если он настоящий друг, то не забыл, – упрямо заявила Мана. – Что будешь делать вечером?
