И вот, сидя на троне своей семьи, в окружении этих маленьких и таких же великих людей, Павел чувствовал свою силу, свою значимость.
Но вот снова реальность вернулась. Он открыл глаза и оглядел свою коморку в больнице. Мир был жесток. В этой тускло освещённой комнате он сидел на маленькой узкой койке, его ноги свисали, не помещаясь в этой бедной, неуютной больничной обстановке. Потолок едва не касался его головы, а сама комната напоминала клетку, которая лишала его пространства, свободы, привычного величия.
Лампа на тумбочке тускло горела, отражая свет на старом планшете, который лежал на краю кровати. Ему не хватало воздуха, но ещё больше не хватало того, что он когда-то имел – семьи, царства, людей, которые смотрели на него с восхищением и страхом одновременно.
Теперь же он был всего лишь санитар, которого никто не знал. Никаких политических интриг, никаких семейных бесед, только пустые, безликие стены больницы и старый планшет с непонятными записями, которые ещё предстояло разгадать. Но в его груди всё ещё горело желание, жгучая уверенность, что где-то там, на горизонте, была его Империя, его власть. И он не собирался останавливаться.
Прошёл месяц, наполненный переменами и новыми впечатлениями. Павел Петрович, после нескольких недель , проведённых в больнице, окреп и адаптировался к новому миру, который ему предстоит исследовать и освоить. Его тело было всё ещё непривычным для него, но сознание, как и прежде, было острым, готовым к открытию. Это было время перехода от внутренней борьбы к реальному взаимодействию с окружающим миром.
В апреле 2026 года, когда весна уже накрыла Москву своим тёплым дыханием, Павел Петрович вышел на улицы этого нового мира. Он чувствовал, как его ноги ступают по асфальту, отталкиваясь от земли, которая теперь ему казалась чуждой и знакомой одновременно. Всё было настолько по-другому.
Московские улицы не были похожи на те, которые он знал. Громадные здания, словно из какого-то другого времени, возвышались вокруг. Из каждой стороны улицы витал запах кофе и свежей выпечки, но также чувствовался и воздух нового времени – запах машин, электронных экранов, из которых долетали странные голоса и шумы. Люди спешили по своим делам, погружённые в свои устройства, которые поначалу казались Павлу странными. Чуть ли не в каждой руке был телефон с экраном, и люди не могли оторваться от этих экранов даже на несколько секунд. Павел останавливался, чтобы разглядеть, как они пролистывают страницы, касаются пальцами чего-то невидимого, а на экране сразу появляются загадочные символы.
Он видел несколько ярких, современных автомобилей, двигавшихся по улицам. В этих машинах сидели люди, которые, как ему казалось, едва ли обращали внимание на окружающий мир. В этих ярких стальных конструкциях были экраны, как и у людей в руках, а внутри сидели люди, поглощённые чем-то важным только для них. Множество автомобилей, множество людей, но они были как чуждые друг другу. Павел вспомнил, как в его дни цари ездили на каретах с конями, а люди встречались и общались без лишних промежуточных слоёв.
В воздухе раздавались не только голоса, но и чудесные звуки – от звука песен, до громких голосов из кафе и уличных музыкантов. Город был живым, каким-то особенным, и этот город, как и сам Павел Петрович, оказался здесь, вне времени.
– Время быстро меняет мир, – прошептал он себе под нос, останавливаясь у одного из торговых киосков, где продавались устройства и аксессуары, которые он не мог понять. Но постепенно, шаг за шагом, он начинал воспринимать их как часть этой реальности.
