Вечер продолжился, но уже совсем не весело. Мы с Ленкой сидели возле костра, прижавшись друг к другу боками и держась за руки.
– Представляешь, что бы было, если бы не ты и твои родители? Нас бы всех убили.
– Не знаю, Лен. Но точно было бы нехорошо.
– А ты когда-нибудь целовался по-настоящему, Расть? – вдруг спросила она.
– Нет, – честно ответил я.
– Вон уже все собираются ехать. Пойдем? – после паузы произнесла она и поднялась на ноги. – А ты снова герой. Даже все пацаны – задаваки сказали, что я правильный выбор сделала между тобой и Владом. Ну это тот взрослый парень, который меня все за руку хватал.
Я только пожал плечами. Самое интересное, что я ничего не чувствовал. Уничтожил бандитов и все. У меня не было никаких эмоций. Совсем. Будто мух прихлопнул…
За праздничным столом собрались уже не все. Примерно половина. Из детей тоже остались немногие. Сначала нас хотели разместить отдельно, а потом все же решили, что можно поместиться всем вместе. Половина тостов за столом были за нас с папой. Мама счастливо улыбалась. У нее уже были назначены встречи почти со всеми, с кем она общалась, и она четко представляла, что и с кем будет обсуждать. На вопрос папы, зачем это нужно, она спокойно ответила: «Для расширения кругозора».
– Да и нам с тобой пора в академию поступать. Войска из Афганистана выведут. И начнут отправлять в Африку. Не хочу, чтобы ты там с лихорадкой мучился.
– Ну и как ты себе это представляешь? Мы в академию, а дети?
– А дети у нас взрослые. Ира в мединститут. И Растик пусть здесь учится. Есть кому за ним присматривать. И Игнат Ипатович, и соседи, и Харлампиев. В общем, хватит по горам да джунглям бегать. Пора уже остепениться. Вот об этом я и поговорю с женой командира Симферопольского корпуса. Она пообещала меня познакомить с их друзьями из Генерального штаба.
Мы с Леной пошли к ней в комнату смотреть подарки и процеловались до утра. Я даже не понял, как услышал, что в дверь стучатся, а потом не помнил, как дошел с родителями домой. Дома, уже увидев мамино понимающее лицо, осознал, что все всё поняли, и покрылся пунцовым цветом, как мне казалось, даже на пятках.
– Всегда помни о моих словах: ты в ответе за тех, кого приручаешь, – спокойно сказала мама. – С Новым годом тебя, родной! Иди спи. Вечером все будем обсуждать.
2.
Учебный год я закончил на отлично. Лена тоже. Больше мы так и не целовались, но отношения стали близкими, да и уроки в основном мы теперь делали вместе. Она хорошо разбиралась в математических дисциплинах, а я в гуманитарных, и вместе мы разбирались на отлично во всем.
На лето у нас были свои планы, но их без сожаления разрушили родители. Она уезжала в «Артек» в конце мая на сорок пять дней, а потом еще на тридцать – в пионерский лагерь в Болгарии и вернуться должна была только к середине августа. Мои родители поступили в Академию Советской Армии на специальный факультет, который выпускал разведчиков. А я с двадцать шестого мая ушел жить к Игнату Ипатовичу, чтобы заниматься там кузнечным искусством и изучать лечебные травы, составы различных снадобий и настоек. Сапа была счастлива. Ни на шаг от меня не отходила. И использовала каждую возможность облизать мне лицо своим огромным шершавыми языком.
Весь прошедший год я пять дней в неделю по вечерам занимался с Харлампиевым, а на лето получил задание работать самостоятельно.
В июне Игнат Ипатович начал со мной заниматься по системе шаолиньских монахов, объединив задания Харлампиева со своей тренировкой.
