– Значит азбука полностью готова?
– Ну-у-у… почти, – задумчиво произнёс Шиллинг.
– А что так?
– Понимаешь, я тут подумал, что электрический телеграф – изобретение всемирного масштаба! И значит, его будут использовать все народы мира. Так что мою азбуку стоит немного подработать, поменяв символы, дабы буквы, не используемые в русском языке, но распространённые в немецком, английском или французском получили бы чуть более простую кодировку. Ну с меньшим числом знаков.
– А почему ты считаешь, что наше изобретение – всемирного масштаба?
Шиллинг удивлённо воззрился на меня:
– Даниил, ты меня проверяешь, что ли? Как очень быстрая и очень дешёвая связь может не быть изобретением всемирного масштаба?
– Дешёвая?
– Ну да. Ты знаешь, сколько стоит построить одну башню оптического телеграфа братьев Chappe? А ведь их нужно ставить на расстоянии около десяти вёрст друг от друга. А кое-где и чаще. Здесь же мы только на той аппаратуре, что сделали, как ты это говоришь – на коленке, можем по проволоке передать сообщение от Нижнего Тагила до Кушвы. А если собрать более сильные вольтовы столбы и более мощную аппаратуру – так и далее. Я не буду удивлён, если с другим аппаратом мы сможем отправлять сообщения напрямую в Пермь… конечно, после того, как проложим до туда провод, – чуть сбавил голос Павел Львович. – И эта линия связи совершенно точно обойдётся в десятки, а то и в сотни раз дешевле, чем если бы мы строили оптическую систему Chappe… – Шиллинг аж задохнулся от восторга и закончил пафосным тоном: – Я вообще считаю, что это изобретение – самое великое, что вы создали в этой жизни, Даниил!
– У-у-у-у… – Данька вскинул руки, – вот только меня к этом приплетать не надо. Это вы, Павел, сделали это изобретение.
– Но как же… – вскинулся молодой учёный. В конце концов, ему всего через месяц – шестнадцатого апреля должно было исполнится тридцать шесть лет. Впрочем, по нынешним временам это вполне себе солидный возраст. Как бы даже и не пожилой… Данька смутно припоминал, что средняя продолжительность жизни в XIX веке составляла где-то около тридцати лет. Конечно, на эту цифру оказывала сильное влияние чудовищная младенческая и детская смертность – о чём тут говорить, если даже в семье императора одна из дочерей умерла в двухлетнем возрасте… но и взрослые жили по большей части не так чтобы долго.
– А вот так. Всё это сделал ты, лично! Ну, может, с небольшой помощью Порфирия и Акакия, – это были ребята из последнего выпуска Железнодорожного училища, который привёз Демидов, которых Данька отдал в помощь Шиллингу.
– Но, Даниил…
– Нет-нет-нет! Меня – не упоминать!
Павел покраснел:
– Я так не могу! Именно ваша идея о кодировании всех букв и цифр с помощью всего двух знаков – точки и тире привела к тому, что изначальная конструкция, которую я придумывал в своей голове, кардинально упростилась. И именно вы придумали вот это, – Шиллинг сердито ткнул рукой в сторону телеграфного ключа. Плюс…
– Паша! Всё – успокойтесь. Вот вы только что сами подтвердили, что основную конструкцию электрического телеграфа вы придумали в своей голове ещё до встречи со мной. Так что всё, что я сделал, – это придумал пару вещей, позволивших её упростить… Стойте! Не надо больше ничего говорить. Я НЕ ЖЕЛАЮ, чтобы моё имя употреблялось в связи с изобретением электрического телеграфа. Мне достаточно славы поэта и строителя железных дорог. Более ничего не требуется… А вот деньги за это изобретение я получать желаю. И требую от вас меня ими обеспечить!
