– МАРИЯ ФЁДОРОВНА – вдова Александра III (вдовствующая императрица), мать Николая II, 54-х лет (1847-1928), обаятельная и умная маленькая женщина с какой-то детской свежестью лица и взгляда.
– Свита государя;
Место и время действия:
8 апреля 1901 года.
НАТ\ИНТ: Царское Село, Александровский дворец, затем Гатчинский дворец.
ЭПИЗОД 1.
Камера показывает Царское село и Александровский дворец. Императорская чета за поздним завтраком (накануне Николай был на глухарином току в ночное время). В окно светит яркое весеннее солнце.
АЛЕКСАНДРА:
Ники, кто поедет с нами в Гатчино? Я не знаю, мы едем туда по семейным делам, или это официальный выезд? И потом, кто этот Авель? Почему это так важно? Почему император Павел распорядился запечатать его письмо личной печатью и не вскрывать сто лет по его кончине? Сто лет! Я сгораю от любопытства, мой милый Ники!
НИКОЛАЙ:
Милая женушка, как много вопросов! Впрочем, я тебя понимаю – я и сам уже месяц в радостном нетерпении… Сто лет минуло 11 марта – мы служили панихиду в тот день. Тогда бы и поехали в Гатчино, но Мама – ведь это ее дворец – была в Дании и только неделю назад вернулась. Но я кое-что рассказывал тебе об Авеле и об этой истории с письмом из прошлого месяц назад, после панихиды.
АЛЕКСАНДРА:
Да, милый, я помню, что этот монах – Василий Васильев – делал дерзкие предсказания великой Екатерине, Павлу Петровичу, Александру Павловичу, и что все они сажали его в тюрьму, но следующий государь, – убедившись, что его предсказания были точны, – выпускал его и беседовал с ним лично, и что затем этот упрямый человек вновь писал дерзновенные листы с мрачными прогнозами. И вновь его отправляли в темницу, и он умер в глубокой старости в церковной тюрьме в Суздале при твоем прадеде, Николае Первом. Но почему Павел Первый запечатал письмо этого монаха на сто лет? Это наша семейная тайна, или это имеет значение для всей России? В этом ларце, в Гатчино, запечатаны предсказания о нас с тобой, или о будущем России? Кому Павел адресовал это письмо сто лет назад?
НИКОЛАЙ:
Отец рассказывал, что сей Авель через год по смерти Павла Петровича написал книгу, в которой предсказал взятие Москвы супостатом и пожар ее, причем и год указал – 1812-й. Государь Александр поэтому и распорядился посадить его вновь в Соловецкую темницу, – «пока не сбудется его предсказание». И ведь Кутузов Москву оставил вопреки воле своего государя, ничего об Авеле не зная… Так что предсказывал сей Авель как судьбу государей наших, так и судьбу России. Однако, не только мрачные и дерзновенные слова он писал – и величие России, и славные дела предков наших он тоже предсказывал. Но я даже предположить не могу, что там ждет нас в Гатчинском дворце, и почему Павел Петрович написал на конверте: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины». Все государи, предки мои, знали об этом, но никто не мог знать, что в конверте. Сегодня узнаем! … А дело это не только наше семейное, но и государственное, поэтому поедем мы с министром двора, с нашим бароном Фредериксом, и со свитой. Однако, само письмо адресовано мне лично как потомку, так что читать его будем только мы с тобою. Что бы ни было там, – радость или дерзновенные слова, – это останется нашей тайной, нашим знанием. И никому об этом знать дано не будет. Милая женушка, надеюсь я, что ждет нас радость – ведь это будет третье предсказание в моей жизни, после мрачных пророчеств японского старика в Киото, десять лет тому, и еще более мрачных прогнозов графа Хамона, Кайро. Хотя на третий раз, но чаю найти в пророчествах величие России и нашу радость.
