Услышав, как Меценат отдает в комнатах приказы, он улыбнулся, цепляя поводья за столб, и вошел в дом. По крайней мере, пока его несло к Брундизию.
Марк Брут оглядывал город, подсвеченный пожарами. Мерцающие желтый и красный цвета напоминали болезнь, разъедающую здоровую кожу и распространяющуюся слишком быстро, чтобы взять ее под контроль. Через окно в маленькую комнатку вливался теплый ветерок, но и он не радовал. Дом находился в парфюмерном районе к востоку от Форума, в миле от него. Три этажа высоко поднимались над землей, но Брут чувствовал запах уничтожения, которым Рим пропитался за три дня. Аромат душистых масел смешивался с запахом мокрого пепла, и Марку хотелось принять ванну, чтобы избавиться от этого запаха. Его тошнило от дыма и криков далеких стычек. Как только темнота окутывала город, погромщиков на улицах прибавлялось. Те, кто забаррикадировался в домах вместе с охраной, могли умереть от голода. Бедняки, как обычно, страдали большие других. Они гораздо чаще становились жертвами банд, в сравнении с теми, кто мог дать отпор.
Где-то поблизости проходил армейский отряд. Звук их шагов Брут отличал от любого другого. Легионы на Марсовом поле не взбунтовались, во всяком случае, пока. Сенат торопливо издал указы о введении войск в город. Два легиона прибыли, но им пришлось шаг за шагом очищать улицы от разъяренных толп. Марк Брут потер предплечье, в которое этим днем угодил брошенный кем-то кусок черепицы. Его охраняла целая центурия, но, когда они шли к его дому на Квиринальском холме, с крыш на них посыпался град камней и черепицы. Интересно, думал Марк, его специально поджидали или просто теперь ему уже нигде не найти безопасного места?
От этого воспоминания у него сжались кулаки. Даже центурию могли победить на узких улицах. В Сенат поступали донесения о том, что на солдат нападали со всех сторон, что их забрасывали камнями с крыш, а в одном месте их облили маслом, подожгли, и люди сгорели заживо.
Под градом камней и черепицы генерал отдал приказ свернуть на боковую улицу. Они ушли, чтобы тут же вернуться по параллельным улицам, выбить двери и отрезать нападавшим пути отхода. Он помнил насмешливые крики и лица тех, кто с крыш наблюдал за каждым их шагом. И когда его люди добрались до домов, на которых сидели бунтовщики, то никого не нашли. Только участки выломанной черепицы и оскорбительные надписи. Брут отказался от попыток добраться до своего дома и вернулся в безопасный район, где улицы патрулировали тысячи легионеров.
– Я думаю, что ситуация ухудшается, хотя с Марсова поля прибывают все новые люди, – голос старого Кассия вернул Марка в настоящее. Как и он, сенатор смотрел на город.
– Долго это продолжаться не может. – Марк Брут раздраженно махнул рукой.
Третий мужчина, находившийся в комнате, поднялся, чтобы наполнить чашу густым красным вином. Двое других повернулись на звук, и Луций Пелла приподнял седые брови в молчаливом вопросе. Кассий покачал головой. Брут кивнул, и Пелла наполнил вторую чашу.
– Они опьянены победой, а не вином. Если бы мы отстояли здание Сената, все бы уже закончилось, но… – Пелла недовольно покачал головой. – Каменное здание не должно рушиться от того, что внутри подожгли деревянные скамьи. Однако от жара одна стена треснула от основания до верха. Крыша рухнула вниз с такой силой, что практически потушила огонь.
