Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - страница 7

) – предательстве евреев, коммунистов и пацифистов в тылу. Поражение – и такое его объяснение, предложенное правыми, – породило травматический страх перед внутренней нестабильностью во время войны и кризиса. Само постоянное муссирование кризиса 1918 г. наталкивало на мысль, что его повторения следовало избежать любой ценой. Для этого нужны были превентивные радикальные меры. Все, что считалось необходимым, полагалось также и законным. Потому в военное время следовало удалить и уничтожить всех реальных и потенциальных врагов (идеологических противников, расово нежелательных лиц, тех, кого считали непродуктивными, никчемными или обузой, а также других потенциальных диссидентов). Это нужно было, с одной стороны, чтобы предотвратить повторение поражения и беспорядков 1918–1919 гг. (уличные бои в Берлине, Мюнхене и Рурской области; попытки создания советских республик и жестокое их подавление; борьба фрайкоровских крайне правых военизированных формирований с большевиками и националистами в странах Балтии), а с другой – чтобы очистить и укрепить немецкое общество и впоследствии Европу во главе с Германией в ее проекте строительства национал-социалистической утопии{17}.

Национал-социалистическая Германия могла опираться также и на неоспоримо существовавшую традицию летального насилия против беззащитных людей, восходящую по меньшей мере к колониальным войнам первого десятилетия XX в. В 1904–1907 гг. исповедовавшие сугубо расистские взгляды немецкие колониальные власти и войска убили или спровоцировали смерть от 70 000 до 100 000 человек в Германской Юго-Западной Африке (ныне Намибия). Против женщин и детей проводились военные операции, людей сгоняли в пустыню Омахеке, а мужчин морили голодом в лагерях для заключенных, созданных для порабощения народов гереро и нама. Примерно в то же время подавление восстания Маджи-Маджи в Германской Восточной Африке (ныне Танзания, Бурунди и Руанда) привело к смерти около 100 000 человек. Несмотря на то что немецкие колониальные зверства – явление не уникальное, они тем не менее были одними из самых страшных для своего времени. В годы Первой мировой войны от голода умерли более 70 000 пациентов немецких психиатрических больниц. Это произошло в результате сокращения ежедневного продовольственного пайка в пользу тех членов общества, которые считались более продуктивными или ценными в военное время. В Бельгии и Франции с августа по октябрь 1914 г. регулярные немецкие войска в ходе массовых казней убили около 6500 мирных жителей по подозрению (по большей части беспочвенному) в участии в партизанских атаках. Конечно, провести прямую линию от Африки к Аушвицу нельзя. Однако, несмотря на очевидное отсутствие непрерывности (до 1933 г. массовое насилие против одновременно нескольких групп-жертв было редкостью и лишь немногие среди жертв массовых убийств были евреями) между колониальными временами, Первой мировой войной и нацистским режимом, очевидно, существовали и важные преемственные связи. Подобные прецеденты впоследствии служили точкой отсчета, и национал-социалисты смогли использовать этот опыт при планировании и совершении массовых убийств уязвимых внутренних и внешних групп{18}.

Несмотря на преемственность между немецкими колониальными зверствами и ужасами нацистской эпохи, любое отнесение Холокоста – самой всеобъемлющей и беспощадной среди всех нацистских кампаний массовых убийств – к категории «колониального геноцида» весьма проблематично. Колониальный расизм – идеология превосходства; антисемитизм – идеология неполноценности. Это немцы ощущали себя неполноценными по отношению к евреям. Евреи, жившие в Пруссии в XIX в., а с 1871 г. – в Германском рейхе, с необычайным успехом использовали новые возможности, открывшиеся перед ними в результате отмены правовой дискриминации. Еще более эмансипировались они благодаря своей трудовой этике и той роли, которая отводилась в их обществе образованию и обучению. В 1886 г. в Пруссии доля школьников-евреев, получивших образование на уровне выше начальной школы, составляла 46,5 %. Аналогичный показатель для нееврейских детей составлял всего 6,3 %. К 1901 г. эти цифры возросли до 56,3 и 7,3 % соответственно. Эмансипация евреев (и более широкая политическая эмансипация среднего класса) была плодом идей Просвещения. Нацисты отвергали евреев не в последнюю очередь потому, что отрицали модернизационные силы Просвещения с его идеалами развития и прогресса. Уже одно это должно подсказать нам, что Холокост был чем-то принципиально иным, чем, например, геноцид гереро и нама в Германской Юго-Западной Африке. В своей произнесенной 1 апреля 1933 г. речи под названием «Против россказней мирового еврейства о жестокостях» рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс выразил антипатию нацистов к мышлению эпохи Просвещения и идеям, вдохновившим Французскую революцию 1789 г.: