За спинами моих врагов Диор подняла свой нож и с отрывистым криком набросилась на рабов-мечников. Она промахнулась примерно на милю, но солдаты отступили, настороженно кружа. Киара бросилась на меня с голыми руками, и желудок у меня скрутило, когда она схватила меня за волосы и вырвала их с корнем. Зарычав, я потянулся к ее горлу, но зацепил только золотой флакон на шее. Цепь лопнула, флакон отлетел в сторону, и в этот момент на меня обрушился удар боевого молота Рикарда, мощный, как неуправляемая карета. Пока я летел, невесомый, без чувств, кувыркаясь в воздухе, я ощутил, как ломаются ребра, как срываются с губ кровь и слюна, а мир вокруг становится серым. Должно быть, я приземлился футов на пятьдесят выше по течению, слишком ошеломленный, чтобы даже почувствовать удар, когда рухнул на лед.
Перекатившись на живот, я закашлялся и изо всех сил попытался подняться, вдохнуть. Сквозь звон в ушах я слышал, как кричит Диор, шаря по льду в поисках моего меча.
– Я н-начинаю подозревать, что Вседержитель действительно разозлился на меня…
«Двух н-недель не прошло, как ты совершил м-м-массовое убийство на священной земле».
– Они были у-ублюдками, Пью.
«Как и ты, Габриэль».
– Туше.
Киара и Рикард снова бросились на меня, Лаклан все еще дрался с Кейном, и мне тоже надо было подниматься, надо было двигаться. Кровь заливала мне глаза, в голове звенело так, словно в ней били похоронные колокола, но я сомкнул пальцы на рукояти Пью. Сплюнув алым, я оперся на нее и попытался подняться, потерпел неудачу и снова опустился на одно колено. Я был так сильно изранен, что даже собственную смерть не мог встретить на своих гребаных ногах.
Но потом я услышал шаги по льду замерзшей реки – так по свежевыпавшему снежку ступают мягкие сапожки. Киара и Рикард замедлили шаг, под ногами хрустнул лед, глаза сощурились до щелочек, прорезанных в бумаге. Пуская кровавые слюни, я поднял голову и увидел стоявшую возле меня стройную фигуру, одетую в красное. Свет, горевший у меня на коже, бликовал на фарфоре ее маски, отбрасывал длинную тень на лед между нами и Неистовыми. Отвесив низкий, изысканный поклон, Селин зашипела.
– Приветствую вас-с-с, Дивоки.
И с этими словами она оттянула маску в сторону.
Я видел это и раньше, но желудок все равно скрутило, когда сестра явила нам ужас на своем лице. От скул и выше Селин оставалась миловидной девушкой, тонкокостной и красивой, настолько похожей на нашу мама́, что у меня защемило сердце. Но на нижней половине лица кожа была содрана, обнажая связки мышц и бледные кости, заблестели клыки, а то, что когда-то было храмом ее плоти, теперь превратилось в рваные, изломанные руины.
Рикард уставился на мою сестру, стоявшую под падающим снегом, обнажив клыки.
– Кто ты, кузина?
– Я тебе не куз-з-зина, – ответила она.
Моя сестра подняла руки перед собой и провела острыми ногтями по ладоням. Плавно потекла кровь, как две змеи, одна струя превращалась в изогнутый меч, другая – в цеп длиной с хлыст, распространяя запах… который, о Боже, словно копье, поразил меня прямо в ноющий живот.
– Я Селин Кастия. Меч Праведников. Лиат Вулфрика Ужас-с-сного.
Сверкая мертвыми глазами, Селин подняла клинок, направляя его на Неистовых.
– И я есмь избавление. Для вас и всего наш-ш-шего проклятого рода.
