Молодые люди потупились. Значит, я угадала.
— А теперь позвольте, я выполню приказ его высочества.
Вино им подавала Оливия.
— Милорд задерживается, — обеспокоено посмотрела она на меня.
— Не будут же молодые люди буянить, — усмехнулась я. — Кстати, сколько им? Последний курс. Учиться начинают… с четырнадцати. Как мастер Рэм Рэ и мастер Пауль Рэ. Значит, этим, что учатся на десятом курсе, по двадцать четыре. Дети…
— Дети… — проворчала Оливия. — Только очень и очень могущественные. И сильные. Вы знаете, что его величество говорил хозяину, что принц Брэндон…
— Это тот, что вино распорядился подать? — уточнила я.
— Точно… Так вот, принц Брэндон как маг — сильнее даже, чем милорд Верд.
— Так младший брат — сильнее старшего?
— Да. И императора очень волнует, чтобы его наследник держал себя под контролем.
— Понятно, — ответила я и подумала, что уже начинаю привыкать к тому, что слуги все про всех знают. И очень любят пообсуждать своих господ.
Я вышла с кухни и отправилась посмотреть, не подать ли кадетам еще и еды, как почувствовала, как меня прижали к стене, как нахальные, чужие и беззастенчивые руки меня оглаживают. Подняла глаза — обнаружила, кто это. И как-то стало… до безумия противно. Несмотря на вчерашние показательные выступления некой графини и сегодняшнее хамство юнцов, я почему-то думала об этом представителе имперской аристократии много лучше.
— Ручонки убрал, — прошипела я.
Граф Троубридж — а это был он, как раз в романтическом позыве дотронувшийся губами до моей шеи, вздрогнул. Но не прекратил на меня наваливаться.
— Вы забываетесь, — протянул он.
— А вы пожалуйтесь на меня хозяину, — улыбнулась я, глядя ему прямо в глаза.
— Знай свое место, прислуга!
— Мое место мне указывает мой хозяин — но никак не гость в его доме, — отрезала я холодно. — А на досуге подумайте вот над чем… Насколько хозяину дома будет приятно, что вы, его ученик, превращаете его дом в филиал дома терпимости.
— Что? — Приятно было слышать в голосе юного, но блестящего графа растерянность.
— Это проявление вашего уважения к моему хозяину?
— Да как ты смеешь?
— Вы так привыкли к дамам в борделях, что уже не понимаете, где находитесь?
— Вы не леди. — Странно, на мой взгляд, он отреагировал на слово «бордель» из моих уст. В его голосе совершенно нелогично прозвенели обвинительные и осуждающие нотки.
— Совершенно верно, — не стала спорить. — Я — прислуга.
Он выругался, но отошел.
— Мне позволено будет удалиться, ваше сиятельство? — почтительнейшим образом поинтересовалась я.
— Свободна.
И я, плюнув на свои обязанности, отправилась в свою комнату. Всё! Все в сад. А мне — броневичок, кепочку, хорошего стрелка. И кучу патронов к станковому пулемету. Исключительно в воспитательных целях.
Я поняла, что в империи Тигвердов можно вполне себе жить. Если не сталкиваться с аристократами. Кажется, мой хозяин — единственно приличный человек из них всех. И тот бастард, которому с этими уродами приходится ой, как тяжело.
Вдруг я поняла, что плачу. Это еще с чего?
И сама себе ответила — от злости. И как себя ни уговаривала, дескать, «собака лает — караван идет»… слезы текли. Наверное, я просто устала. Проснулась оттого, что мне осторожно стучали в дверь.
— Оливия? — Я открыла дверь. — Что-то случилось?
— Мы беспокоились о вас. Вы не вышли к ужину.
— Я заснула.
— Вы хорошо себя чувствуете? Может, вам поднос принести в комнату?
