– И как это проявлялось? – спросил Паша.
– У нас все жестче, чем у вас. Не так, конечно, как в Османском ханстве или в той же Империи Тигвердов, но… Такие посиделки у костра с моей мамой попросту невозможны. Или… сплав на лодке. Да и разговоры ни о чем – как вы их называете – по душам? Такое тоже сложно представить. И я никогда не думал, что это так… тепло.
Крупные сияющие алмазы звезд смотрели на нас, троих беглецов, и сочувственно подмигивали.
– Кажется, что в этом мире не осталось никого, кроме нас троих, – прошептал Паша.
– А скрываться надо там, где много народу, – задумчиво протянула я. – Знаете, по принципу листьев в лесу: когда их неисчислимое количество, сложно найти нужный.
– Может, в Москву? – предложил Паша.
– Здраво, – уважительно посмотрела я на сына. – Столица нашей родины… Там людей столько, что вполне могут пропасть и еще трое.
– Столица – это хорошо, – проговорил Рэм. – Только если преследователи поняли, что я в этом мире, то меня тут найдут. Дело времени. Причем не слишком долгого. Но идея с какой-нибудь столицей…
– Ты не забывай. Нам еще и легализоваться надо, – скривилась я.
– Это я помню.
– А если пойти от противного… – начал размышлять Паша. – Рэм, вот где тебя искать никогда не будут?
– Не знаю, – растерянно сказал юный герцог.
– Ну… Есть место, которое ты настолько терпеть не можешь, что никогда бы туда не сунулся?
– Империя Тигвердов, – не задумываясь, отрапортовал наследник Рэймского герцогства. – Наши восточные соседи.
– Вот, – подвел итог Паша. – Значит, нам туда и надо.
– Постой, – попыталась остановить я сына в его замыслах. – Это же соседняя страна. Рэма могут опознать. А проблемы с языком… А одежда. И мы с тобой, сын, не умеем себя держать, как там положено…
– Последнее как раз не проблема, – заявил Рэм. – Спины вы держите ровно, если Павел последит за речью и за манерами по отношению к вам, миледи, то… Все вполне может получиться. К тому же если мы прибудем в столицу Империи откуда-нибудь из Западной провинции, то наше легкое несоответствие и акцент спишут на провинциальность. Касательно того, что меня опознают… У нас не так распространены фотографии, как у вас. В газетах разве что. Но я уверен, что там мой портрет не печатали. Особенно в имперских. Они вообще интересуются лишь собой.
– Не то чтобы меня волновали средства массовой информации, – хмыкнула я. – Скорее, служба безопасности. Разведка. Вот у них твои портреты точно имеются. Как и изображения правящих домов по всему миру.
– Разведку еще надо заинтересовать, – скривился Рэм. – И потом. Я могу слегка изменить внешность. Стать больше похожим на Павла и вас. Главное, когда мы встретим мага…
– Не пропалиться! – радостно поддержал его мой сын.
– Да… – вздохнула я. – И ничего в Штирлице не выдаст советского разведчика, кроме буденовки, парашюта и кирзовых сапог.
– А? – не понял мой сын.
– Ты за речью следить будешь, говорю? – пояснила я ему. – Тебе же русским языком объясняли – говоришь без молодежного жаргона!
– А кто такой Штирлиц? – поинтересовался Рэм.
– Разведчик, – хором ответили мы с Пашей.
– Кино такое есть, – добавил мой сын. – Классное!
Мы с Рэмом зарычали синхронным хором.
– Хорошее, – поправился мой невозможный отпрыск.
– Жаль, что у нас фильмов нет, – покачал головой Рэм. – Это ваше изобретение. Как и Интернет.
Я вздохнула. Как бы мне хотелось уверенно сказать вслед за Пашей: как только все закончится – и непременно хорошо, – так мы сразу… И гостить в герцогство, и смотреть фильмы, и обязательно «Семнадцать мгновений весны». И на шашлыки… Обязательно настоять, чтобы мама Рэма к нам присоединилась. Положено это там у них, не положено – не важно…
