– Тебе действительно нужно это знать? – спросила она.
Нет, не нужно. Так ничего и не ответив, я облачился в шелковый с бархатом жилет и разгладил воротник рубашки. Более или менее прилично одетый, я открыл дверь и шагнул в спальню. Мать и в самом деле стояла у окна. Мои комнаты располагались на самом верху четырехгранной Главной башни, в северо-восточном углу. Отсюда я мог смотреть на стену и океан за ней, мог за много миль разглядеть в дымке у горизонта Ветреные острова, которых не видно снизу. Мать обернулась ко мне. Она никогда не носила черное, не пыталась подстроиться под геральдические цвета отца. Она родилась в доме Кефалосов и гордилась этим; ее мать, наместница императора, была владетельной герцогиней целой планеты. По случаю торжественного обеда в честь директора Фэн и ее спутников мать надела свободное платье из белого шелка, такого плотного, что он, вероятно, был синтетическим. Платье застегивалось на плече золотой брошью в форме орла дома Кефалосов. Медово-бронзовые волосы мать отбросила за спину, только мелкие локоны завивались над ушами. Она была прекрасна, как прекрасны все женщины-палатины. Образ давно забытой Сафо, воплощенный в ожившем мраморе.
– Твоя прическа отвратительна, – заметила она.
– Спасибо, мама, – спокойно ответил я, убирая вьющуюся челку за ухо.
Леди Лилиана приоткрыла ярко-красные губы, подыскивая нужные слова.
– Это был не комплимент.
– Да, – согласился я и натянул на себя фрак с вышитым слева дьяволом нашего дома.
– Тебе в самом деле следует постричься.
Она отошла от окна и пригладила белыми пальцами отвороты моего фрака.
– Хм, отец и без того путает меня с Криспином, – сказал я без всяких возражений, позволяя матери поправить мой воротник, лишь кольнул ее взглядом.
Ее глаза были янтарного, более теплого, чем у отца, цвета. Но и в них все равно не чувствовалось теплоты.
Я знал, что, если бы это зависело от нее, она вернулась бы в Артемию, к своим родным и своим женщинам, а не осталась с нами, семьей Марло, в этом мрачном и пыльном месте. В семье Марло, с холодными глазами и холодными манерами, ее муж был холоднее всех.
– Он никогда так не делает, – нетерпеливым тоном возразила она, не поняв моего намека.
– Значит, он хочет, чтобы Криспин занял мое место?
Я все еще продолжал хмуриться, пока она расправляла мой фрак.
– Разве ты сам не этого хочешь?
Я захлопал глазами. На этот вопрос нельзя было ответить, не нарушив хрупкое равновесие моего мира. Что я должен был сказать? «Нет»? Но я хотел заниматься делами отца ничуть не больше, чем стать первым стратигом легионов Орионидов. «Да»? Но тогда управлять всем станет Криспин, а это… это будет катастрофа. Я не стремился занять отцовский трон – я просто не хотел, чтобы он достался Криспину.
Мать отодвинулась и вернулась к окну, стуча каблуками по кафельному полу.
– Я не стану утверждать, что знаю планы твоего отца…
– Откуда тебе их знать? – Я вытянулся во весь свой скромный рост. – Ты же здесь совсем не появляешься.
Мать не вспыхнула и даже не взглянула на меня.
– А ты думаешь, кто-то еще остался бы здесь, если бы у него был выбор?
– Сэр Феликс остался бы, – возразил я, расправляя узкие плечи. – И Робан, и все остальные.
– Они рассчитывают получить повышение. Земли, титул. Собственный маленький замок.
– Значит, дело не в преданности отцу?
– Никто из них не знает твоего отца как следует, за исключением, возможно, Феликса. Мы вот супруги, но я тоже не могу сказать, что знаю его.
