Лорд Обители Дьявола сложил руки на столе и твердо посмотрел на нее, проведя зубами по нижней губе.
– Вам нет необходимости ни в чем нас убеждать. Для этого еще наступит время, и довольно скоро.
В дальнем конце стола кто-то из советников негромко рассмеялся. Криспин, сидевший напротив меня, тоже ухмыльнулся. Я оглянулся на Гибсона, приподняв удивленно брови.
– Судьба всесильна[5], и нынешняя ситуация дает нам преимущество, несмотря на недавнюю трагедию на Цай-Шэнь.
Я частенько замечал за отцом такую манеру говорить – назидательно и властно. Его глаза – мои глаза – никогда не задерживались подолгу на одном предмете или лице, а плавно скользили по всему, что его окружало. В нем чувствовалась некая аура, холодный магнетизм, который подчинял всех слушателей его воле. В другую эпоху, в другой Вселенной, поменьше нашей, он мог бы стать цезарем. Но в нашей Империи был переизбыток цезарей. Мы вывели целую породу, так что отец был обречен подчиняться еще более величественным цезарям.
– Это правда, что Бледные едят людей?
Криспин. Тупой, бестактный Криспин. Я почувствовал, как замерли все, кто сидел за длинным столом. Прикрыв глаза в ожидании неминуемой бури, я сделал глоток голубого каркассонского вина и услышал голос матери, прозвучавший на грани шепота:
– Криспин!..
Я открыл глаза и увидел, как она обожгла взглядом моего брата, смотревшего на директора консорциума.
– …Только не за столом!
Однако Адиз Фэн лишь мягко улыбнулась матери:
– Все в порядке, леди Лилиана. Все мы когда-то были детьми.
Да только Криспин совсем не ребенок. Ему уже пятнадцать, эфеб на полпути к взрослому мужчине.
Не подозревая о том, что совершил оплошность, брат продолжил:
– Я слышал это от одного корабельщика. Они употребляют людей в пищу, это правда?
Он напряженно подался вперед, и клянусь всем золотом Форума, я никогда не видел его настолько заинтересованным.
Еще один представитель консорциума произнес глубоким, как океанская впадина, голосом:
– Скорее всего, правда, молодой мастер…
Я повернулся к говорившему, который сидел рядом с Гибсоном и Тором Алкуином в середине обеденного стола, рядом с миской дымящейся ухи и целой коллекцией вин в кувшинах с краснофигурной росписью. Такой темной кожи, как у него, мне еще не приходилось видеть. Он был черней даже директора, черней, чем мои волосы, и, когда улыбался, его зубы казались белыми, как звезды.
– …Но не всегда. Чаще они забирают жителей колонии в рабство.
– Ох, – разочарованно вздохнул Криспин. – Так они не каннибалы?
Его лицо вытянулось, словно он надеялся, что все чужаки были монстрами, людоедами и убийцами.
– Никакие они не каннибалы. Они едят нас, а не друг друга.
Все оглянулись на меня, и я понял, что сам и сказал эти слова. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. В конце концов, я был экспертом в этой области. Сколько часов я посвятил изучению сьельсинов под руководством Гибсона? Сколько дней я потратил, анатомируя их язык на основе немногих найденных текстов и перехваченных за триста лет войны переговоров? Они заворожили меня с тех самых пор, как я научился читать, – а может быть, даже раньше, – и наставник никогда не отказывал, когда я просил его о дополнительных уроках.
Темнокожий схоласт кивнул:
– Молодой мастер сказал совершенно правильно.
Нет, неправильно. Впоследствии я выяснил, что сьельсины едят своих сородичей так же охотно, как и всех остальных. Просто тогда об этом еще никто не знал.
