Она скрестила руки и посмотрела на меня с выражением, которое мне не удалось распознать: поджала губы, сдвинула брови и прищурила янтарные глаза. Если бы не эти легкие движения лица, ее можно было бы принять за еще одну застывшую голограмму, изображение, сотканное из света, как статуи отливают из бронзы.
– Не мог бы ты, во имя Земли, объяснить мне, что намерен делать?
Я удивленно захлопал глазами, не ожидая такого поворота, и оглянулся.
– Что ты…
– Не прикидывайся дураком, Адриан.
Бронзово-зеленая юбка разлетелась веером, когда мать развернулась и прошла по голографической платформе к боковому столику, уставленному приборами, необходимыми в ее профессии. Я разглядел там тяжелые энтоптические очки, старомодную компьютерную консоль и кристаллический планшет на зарядном устройстве, рядом с пультом регулировки освещения и поляризации окон. Лилиана Кефалос-Марло взялась за нейлоновый ремень и подняла со стола небольшой кейс наподобие тех, какими пользуются в особо важных случаях имперские курьеры. Сжав зубы, она без всяких церемоний швырнула чемоданчик мне. Я инстинктивно поймал его.
– Открой.
Я так и сделал и чуть не выронил кейс из рук, едва удержав от волнения.
– Так это ты? Но как? – спросил я, изумленно взглянув на женщину, передавшую мне свои гены.
– Просто следила за тобой, – холодно ответила она и надавила большим пальцем на пульт, одним щелчком превратив прозрачные окна в матовые и отгородив нас от всего мира. – Особенно после того происшествия на Колоссо.
Я очень осторожно, словно это была гадюка или отрубленная рука, достал предмет, лежавший на дне кейса.
– Мама, как тебе удалось получить ее?
Разумеется, это была книга – небольшой томик в коричневой кожаной обложке, подаренный мне Гибсоном в тот день у береговой стены. «Король с десятью тысячами глаз» – как принято считать, автобиография легендарного Кхарна Сагары, короля Воргоссоса. Я открыл ее и достал желтый конверт, спрятанный под обложкой. На нем изящным почерком Гибсона было написано мое имя. Кто-то уже распечатал его, и я заглянул внутрь, зажав книгу под мышкой.
– Он договорился с женщиной-схоластом лорда Альбана, – сказала мать, подойдя ближе. – Вероятно, та была знакома с каким-то маркитантом, который мог доставить тебя в Нов-Сенбер на Тевкре. – Она нахмурилась. – Не самый лучший в мире план. Ты сам все прочтешь.
В моей голове бурлили и пенились сотни вопросов, главный из них вырвался первым:
– Как отец узнал о нем?
– О письме? – усмехнулась мать. – Ал о нем и понятия не имел. Люди лорда Альбана сообщили в его канцелярию, что эта женщина-схоласт самовольно связалась с кораблем маркитанта на орбите. План раскрыли с другого конца.
Пока она рассказывала, я положил конверт в книгу, и внутренности мои словно завязало узлом.
– Твой отец понимал, что ты как-то замешан в этом, но он решил, что уже победил, после того как… – Она умолкла, и непонятное выражение немного смягчило аристократическую строгость ее лица. – Мне жаль Гибсона. Я знаю, как вы были близки.
– А что с ним сделали потом?
Мать покачала головой и ответила:
– Посадили на какой-нибудь грузовой корабль и отвезли одному императору известно куда. Твой отец вписал его в декларацию семи кораблей, четыре из которых отправляются за пределы системы. Я не могу установить с ними связь, пока они не выйдут из врапа, и даже тогда мне придется согласовать волну либо с моей матерью, либо с твоим отцом.
