Верно оценив истинное положение вещей, Витроль посоветовал графу д’Артуа выбрать адъютантов из числа выдающихся офицеров Империи. Граф последовал его совету и взял в адъютанты Нансути и Лористона, пользовавшихся уважением в армии и близких старой знати. Их назначение вызвало сильное неудовольствие друзей графа и горячие упреки в адрес Витроля и тотчас обнаружило, как люди старого и нового режимов, собравшись вокруг Бурбонов, будут относиться друг к другу.
Графу д’Артуа следовало безотлагательно заняться и другим важным делом, которое невозможно было уладить уговорами: определиться с титулом, необходимым для управления страной. Сам собою напрашивался титул генерального королевского наместника, осуществляющего королевскую власть в отсутствие короля. Но как облечься им без согласия Сената, который оставался единственной признанной властью, после низложения Наполеона держался в стороне, не присутствовал на последних церемониях и всем своим поведением давал понять, что не наделит королевской властью ни графа д’Артуа, ни самого короля без официального обязательства с их стороны в отношении Конституции? Непросто было растолковать эту трудность графу д’Артуа и его друзьям, ибо им казалось, что само присутствие законного государя или его представителя упраздняет всякую иную власть, и они еще не привыкли к мысли, что помимо королевского права существует право нации. Витроль, служивший посредником при временном правительстве, понимал, что к этому обстоятельству нельзя относиться легкомысленно, и дал это понять и своему господину.
Настроенный поначалу благодушно, граф д’Артуа заявил, что нужно принять от Сената инвеституру на как можно более благоприятных условиях, поскорее завладеть королевской властью и осуществлять ее как можно лучше до прибытия Людовика XVIII, который и рассудит, что делать. Самозваные советники графа, видя его склонность подчиниться, не осмелились сопротивляться дольше и посоветовали уступить, смягчив, однако, обязательство, которого Сенат требовал от графа, и признав только общие основы будущей конституции.
Тем временем император Александр, узнав о трудностях, воздвигаемых советом графа д’Артуа условиям Сената, поручил Нессельроде повидаться с Витролем и дать ему знать о намерениях государей-союзников. Утром 14 апреля, в то время как Сенат должен был собраться, Нессельроде провел с Витролем ясную и поучительную беседу. Русский министр заявил от имени своего повелителя и государей-союзников, что Сенату обязаны и низложением Наполеона, и возвращением Бурбонов; что без него не нашлось бы властей для ведения переговоров; что при всех нападках на него Сенат заключает в себе самых просвещенных жителей страны; что эмигрантам, не знакомым с Францией, Европой и нынешним веком, не удастся подчинить себе столь грозную нацию и им следует подчиниться условиям Сената, в которых нет ничего неразумного; что в настоящую минуту существуют только две реальных силы: армия Наполеона и 200 тысяч штыков государей-союзников; что армия Наполеона хочет только короля Римского, а 200 тысяч штыков союзников не станут устраивать 18 брюмера против Сената, а скорее постараются этому помешать; что таково принятое решение и ему поручено не обсуждать его, а только объявить.
Витроль, как бывало и прежде, удалился возмущенный иностранным давлением, за которым сам прежде отправлялся в Труа, и донес до своего хозяина сообщения, которые ему поручили передать. На
