– Ты придумал украсть казну? А не согласился бы я, что тогда?
– Тогда ежели не донесешь Шарифу, значит, нельзя тебе доверять.
– Ну а донес – что было бы?
– Потом как водится – вяжут кровью… – буркнул Роман.
– Как это? – изумился Ефрем.
– Шариф убьет меня!.. – взвыл подлец.
– Не знаю, как Шариф, а вот я убью прямо сейчас! – грозно предупредил Ефрем. – Говори!
– Раба Семена в чем-нибудь обвинят и велят тебе его казнить… – дрожа всем телом, выпалил Роман.
Ефрем не стал чинить расправу сам, а потащил пройдоху к шатру Шарифа. По дороге наделали шуму, побудили весь свой стан.
В свете костра взъерошенный спросонья Гафуров приказчик раздраженно спросил:
– В чем дело?
В отчаянии, надеясь на близкое избавление от рук Ефрема, Роман, теряя рассудок, закричал:
– Хозяин, этот раб убьет меня… я же, как велено было… ты сам…
– Он подбивал меня на грабеж! – перебил его визги Ефрем и бросил подлеца на землю.
– Что-что? – делано возмущался Шариф.
– Он свой, господин, он доложил! – твердил Роман, заглядывая в глаза Шарифу.
Приказчик ударил Романа наотмашь. Тот растянулся на песке. Шариф вынул из-за пояса кинжал. Два его телохранителя придвинулись к нему ближе, готовые первыми бросится, куда укажет хозяин. Роман онемел от ужаса. Шариф протянул кинжал Ефрему. Пристально глядя ему в глаза, произнес тихо и жестко:
– Убей вора.
Ефрем, недавно готовый задушить эту тварь, сейчас содрогнулся.
– Я воин, не палач… – сдавленно выдохнул он.
– Ты – раб, – назидательно возразил ему Шариф. – Или сообщник вора? Как для тебя лучше?
Ефрем понял – выхода у него два: или подчиниться, или лечь здесь, защищая мерзавца. Он молча взял кинжал и вонзил его в сердце визжащего Романа. Тут же его оттолкнул один из телохранителей Шарифа и забрал оружие. Приказчик велел:
– Уберите падаль! Ефрем, иди за мной.
Ефрем, едва справляясь с волнением, вошел в шатер караванщика. Там при свете масляной лампы Шариф велел подробнее рассказать, что произошло. Ефрем выдержал жесткий взгляд приказчика и пересказал все. О том, что Роман выдал хозяев, – ни слова. Шариф помолчал, подумал, потом сказал:
– Молодец, что разоблачил вора! Ходжа Гафур наградит тебя. Теперь ты будешь не только переводить, но и следить за остальными рабами.
– Смогу ли я?..
– Как ты это будешь делать, меня не касается. Охранять их будут воины, а ты твори так, чтобы работа кипела. Теперь иди.
Шариф завалился спать. Ефрем побрел к кучке невольников. До зари он не сомкнул глаз. Невольники его не беспокоили. Молча гадали: «Что теперь будет?»
На другой день Шариф договорился о сходном обмене товарами с кормщиком того самого струга, на который накануне указывал Роман. Оказалось, тот и не думал уходить.
Кормщик, дюжий казачина с бородой-лопатой, смотрел на всех из-под густых бровей стеклянными глазами. Но примечал все. Густым басом он указывал, как и куда класть груз.
– Давно ли ходишь на торжище? – спросил его Ефрем.
– Да лет пять, поди, – добродушно ответил казак.
– Свой товар возишь али по приказу?
– Свой, свой. Мы с братовьями гурты скота гоняли, потом вот струг завели. Нас тут знают. Синильниковы мы, с Яику. Кличут меня Яковом… А тебя-то, касатик, как угораздило в полон угодить? Али ты наемкой здеся, по своей охоте?
– Какое там! – махнул рукой Ефрем и перевел разговор. – Бунт-то Емелькин угомонился?
– Пымали того злодея-батюшку, язви его!
– Что так, али ты противу своих казаков был?
