– Ваня! Ванечка! – зарыдала она.
– Ну, что Вы, Надежда Павловна! Не плачьте! – утешал ее Иван, обняв за хрупкие плечи. – Да, это я – Иван, но от этого плакать не надо.
– Надо, Ваня, надо! – не утешалась женщина. – Ой, не знаю, как дальше жить, – запричитала бедная Надежда Павловна. – Юра совсем уже дошел – посмотри на него. Ходит только по треугольнику: дом – завод – «Будьмо». Заводской зарплаты хватает только на «Будьмо». Филиалы этого кафе разбросаны по всем районам города, в том числе и возле проходной завода. Если зарплата у рабочих завода задерживалась, то водку и пиво им выдавали в долг под запись (продавец записывал номер пропуска, табельный номер и фамилию рабочего). В случае, если должник забывал вернуть деньги за товар, или же не желал этого сделать самостоятельно, то долг у него автоматически вычитали с заработной платы.
– Ваня! Братишка! Это ты? – широко открыв глаза и рот от удивления, произнес Юра. Он резко распахнул руки для объятий и скривился от боли. Но Иван успел его подхватить.
– Голова, Ваня! Голова, мама! – зашептал Юра, взялся руками за виски и обмяк.
– Что с ним? – испугался Иван.
– Сейчас отойдет, – сказала Надежда Павловна. – Пить ему нельзя…
– А кому можно? – перебил ее Иван.
– Юра говорит, что на заводе все пьют и в обморок не падают, и я закалюсь, как сталь, – ответила Надежда Павловна. – «Я или закалюсь, или сломаюсь – другого пути нет» – такие слова не один раз говорил он мне, – продолжала рассказывать женщина, – и продолжал проводить эксперименты по «закаливанию своего организма».
К счастью, Надежда Павловна и Юра были почти у своего дома – пятиэтажной хрущевки, которая уже, не выдерживая пятидесятилетнего срока скотской эксплуатации (без текущего и капитального ремонта), рассыпалась на глазах. В межпанельных швах поселились сырость, грибок и голуби. Весною, когда голуби начинали ворковать и вить гнезда в межпанельных швах, то казалось, что они поют свои любовные песни в квартире Надежды Павловны. Если в начале сезона воркование птиц вызывало умиление и восторг, то со временем птицы так надоели своим пением и урчанием, что Юре хотелось их просто задушить или, на крайний случай, разогнать вместе с выводком.
Через несколько минут Юра бледный с дрожащими руками и ногами пришел в себя.
– Пусть он немного посидит, – сказала Надежда Павловна и достала из сумки пластиковую бутылочку с водой. – Юра, выпей немного воды. Опять, наверное, ничего не ел, – возмущалась женщина, – а бормотуху, небось, закусывали жменей горелых семечек. Самоубийцы вы, а не рабочие, – вот вы кто! – И она горько заплакала. Достала из кармана грязный носовой платочек и стала утирать им свое лицо.
– И давно с ним так? – поинтересовался Иван.
– Да, уже года полтора, – всхлипывала Надежда Павловна.
– А что врачи? – не унимался Иван.
– Врачи? – повторила вопрос женщина. – Рвачи, а не врачи! Сказали, что если так пойдет и дальше, то можно будет заработать эпилепсию. И еще… Что сейчас нужно быть очень осторожными со спиртными напитками.
– А почему только сейчас? – удивился Иван. – С алкоголем всегда надо быть предельно осторожным, ведь он вызывает привыкание, а молекулы спирта вообще вредны для организма человека и, прежде всего, для нейронов – клеток головного мозга.
– Да это понятно, Ваня! – немного успокоившись, сказала мать Юры. – Алкоголь и не такие умы, как Юра, в гроб загонял. Я это все знаю, но я хочу рассказать тебе о другом. Настю Любимову помнишь? Из параллельного 10 «Б» класса. Она еще биологией дополнительно занималась и всегда хотела стать врачом.
