Импоцилы - страница 16

Ваня продолжал молчать. Он выдерживал паузу, потому что ему нечего было сказать другу. Молчал и Юра.

Вдруг Ивана осенило:

– А что случилось с Виктором Петровичем?

– Убили его, Ваня; убили и очень хитро, – отозвался Юра.

– Да не болтай ты почем зря! – испугалась Надежда Павловна и оглянулась по сторонам. – Это был несчастный случай. Виктор Петрович ехал утром на велосипеде на свою дачу и был сбит машиной.

– А почему же тогда его нашли в лесопосадке только на третий день, приваленного ветками и засиженного мухами? – возмутился Юра. – Если это был несчастный случай, то почему ему не оказали первую медицинскую помощь?

– А выяснили, кто сбил Виктора Петровича? – продолжал расспрашивать Иван.

– Да что ты, Ваня? По этой ростовской трассе в день проезжают тысячи машин в обе стороны, – всхлипывая, вставила реплику Надежда Павловна. – Кто ж найдет эту машину и этого водителя? Конечно, если бы сразу кинулись искать, а то…

– Да ладно тебе, мать, бандитов защищать, – грубо возмутился Юра.

– Каких бандитов? – спросил Иван.

– Каких? – рассердился Юра. – Таких: и тех, кто сбил; и тех, кто расследовал убийство.

– Да не кричи ты, Юра! – опять испугалась Надежда Павловна.

– Здесь такая история, – Юра понизил голос и освободился от помощи мамы и Ивана. – Мне уже лучше, мама. Я сам пойду.

– Только ты не спеши, Юра! Потихоньку, – и Надежда Павловна и Ваня предоставили Юре самостоятельность в движениях.

– История такая, – повторил начало своего рассказа Юра. – Помнишь, Ваня, время, когда закрывались детские сады, школы, ясли и другие школьные и внешкольные учебные заведения? Страну тогда накрыла демографическая катастрофа: естественный прирост населения набрал отрицательные обороты, а рождаемость упала до нуля. Кроме того, часть взрослого населения страны, в том числе и нашего города, уехала на заработки, кто в Италию, кто в Португалию, кто в Москву, кто в Тюменскую область, кто в Якутию. Короче говоря, кто куда – только не дома. Районные, городские, другими словами, местные власти, почуяв запах жареного, стали распродавать коммунальную собственность налево и направо, устраивая так называемые аукционы разных возможностей (кто больше даст денег не на аукционе, а до аукциона в конверте). Внешне все выглядело чинно и пристойно – в духе демократического реализма, а на самом деле все происходило в духе кумовского бихевиоризма, а пахли все эти сделки с коммунальной собственностью криминально-процессуальным сюрреализмом и авантюризмом.

– Юра! Ты где это нахватался таких иностранных терминов? Сюрреализм, бихевиоризм, авантюризм… – улыбнулся Иван.

– Ты, Ваня, думаешь, если провинция, то тут все дураки и пьяницы? – парировал Юра.

– Ну почему только в провинции. Такого добра и в столице хватает. Или возьми да пройдись по Крещатику – и все увидишь. Или возьми хотя бы некоторых народных депутатов или членов правительства, – ответил Иван.

– Да ну! Да ладно тебе! – недоверчиво протянул Юра.

– Хочешь примеры? – не унимался Иван. – Пожалуйста! Один из министров правительства устроил пьяный дебош в одном из немецких аэропортов. Мэр Киева устроил конфликтную потасовку с дракой в стенах мэрии. Один из нардепов из Кировоградщины вообще устроил отстрел неугодных ему селян в своей вотчине, уподобившись барину помещику-землевладельцу. А постоянные драки народных депутатов на заседаниях Верховной Рады – стенка на стенку (партия на партию; блок на блок) – вообще идет с периодичностью какого-нибудь телесериала. Я даже несколько названий им придумал: например, «Их били только в лицо» (в советское время был известный патриотический фильм «Их знали только в лицо»); «Синяки исчезают в полночь» (в советское время был известный приключенческий фильм «Тени исчезают в полночь»). Выбирай, Юра, на свой вкус.