Импрессионисты. Загадка тени - страница 2

Но это ничуть не мешало ему изображать преимущественно женщин. Чего стоит только «Купальщицы»! Остается гадать, насколько у Эдгара на самом деле отношение к женщинам было платоническим, окрашенным всего лишь элементом любования. Он сам признавался: «Я рисую так, я работаю так, и я хочу выполнять портреты или образ женщины так, чтобы возникало ощущение, что я подсмотрел в замочную скважину». И в самом деле, когда перед нами серия «Купальщицы», то возникает ощущение, что так оно и есть, потому что он пишет их непринужденно и весьма необычно с точки зрения классических традиций изображения нагого женского тела.

Так или иначе, с женщинами его связывали весьма своеобразные отношения. Что, возможно, позволило ему изображать их в самых неожиданных состояниях и ракурсах. Дело в том, что, как подчеркивал сам Дега, в классическом искусстве у художника модель всегда занимает несколько неестественное положение во время позирования. Живописец выбирает ей нужное место, определенную позу, в результате модель чаще всего выглядит несколько картинно. Достаточно вспомнить бесконечную серию обнаженных натурщиц, с которых писали Венеру или других персонажей мифологических сюжетов. В результате они неизбежно изображены с долей нарочитости. Даже когда Рафаэль писал свою Галатею, или Энгр своих обнаженных одалисок, или Жером со своей целой серией обнаженных натур – все равно они выглядели несколько манерно и, в силу этого, в чем-то даже искусственно. Видимо, в стремлении изобразить модель с наилучшей, наиболее выгодной стороны художники стремились демонстративно подать женщину эффектно, только с наиболее выразительного ракурса.

Что касается Дега, и это привлекает внимание, в его трактовке сюжетов присутствует фактор непосредственности и как бы неожиданности. Каждому приходилось сталкиваться со случайной ситуацией, когда сознание как бы выхватывает и фиксирует какую-то картинку из подсмотренных моментов, где человек, не догадываясь, что на него кто-то смотрит, ведет себя естественным образом. В такие минуты невольно у наблюдателя возникает волна эстетического отклика при виде изящества движений, чарующей пластики человеческого тела. Когда вдруг в каком-то естественном порыве человек потягивается, снимает одежду, поправляет прическу, в общем, совершает какое-то естественное движение. Подобные впечатления производит созерцание движений животных. Эффект усиливается, когда это касается обнаженных или полуобнаженных тел, которые нам доводится видеть, например, на пляже или на соревнованиях, особенно по спортивной или художественной гимнастике и фигурному катанию. В таких случаях невольно возникает впечатление, что гибкость человеческого тела не имеет пределов во множественности вариаций, которые внезапно возникают перед взором. Думается, что подобная «коллекция» впечатлений есть у многих.

Э. Дега. Купальщица, заходящая в ванную. 1890. Музей Метрополитен. Нью-Йорк

При появлении в памяти подобных эпизодов, связанных со спонтанными впечатлениями, поднимается волна восторга перед красотой человеческого тела, которым можно любоваться бесконечно. Причем это может быть даже случайный прохожий, который буквально на миг вдруг вызывает у нас определенный эстетический всплеск и прилив необъяснимого, теплого чувства. Поразительно! Скорее всего, мы его никогда больше не увидим, однако возникшее чувство еще некоторое время не покидает нас. Появляется невольное желание обернуться и посмотреть ему вслед, чтобы запомнить, как он двигается, как выглядит, хотя никакой практической пользы от этого нет. Так что же это за явление такое – красота, которая вызывает столь сильные эмоциональные переживания и поражает наше воображение?!