В походе в магазин ему виделась пугающая первобытность: только древние люди выходили в поле или в лес с копьём и каменным топором, а теперь в супермаркет с телегой и банковской картой. Его покупки обычно совершались виртуально с доставкой в реальность. И даже они тяготили его. Вся-то суета ради права переступать порог лавки с запасами еды, чтобы насытившись, в самозабвении продолжать суету.
Он близок к обмороку. Ряды и полки превратились во что-то уплывающее за горизонт и невозможное для восприятия, пёстрые этикетки слились в одно грязное враждебное пятно. «Где выход? Помогите!» Крис озирается по сторонам и вдруг понимает, что Нормы нет рядом. А только что была.
Отчаянные гонки без правил на каталке, расталкивая и наезжая на другие неповоротливые телеги, делая заезды в каждый из бесконечных рядов. Костюма с капюшоном серо-голубого цвета нет нигде.
«Я сейчас закричу!» Обливаясь потом, Крис катит тележку, доверху набитую тряпьём и упаковками, неведомо куда, чтобы только не упасть… когда вспоминает о телефоне.
Ответили не сразу. После того, как Крис раз в третий выкрикнул свой вопрос, с потерянностью и непониманием в голосе «чего от неё хотят?», Норма смогла наконец назвать свои координаты. «Отдел игрушек».
«Игрушек!?»
Сидя на корточках, ребёнок, предоставленный сам себе, перебирает одну куклу за другой, все они в одёжках королев бурлеска. С головёнками, оправленными в подобие причёсок кино-Мэрилин-Нилирэм и лицами-карикатурами на неё же.
– У неё… мои волосы. Ну да, у меня были такие, – показывает Крису экземпляр блондинки с неестественно пышными закрученными волосами и остекленевшим взглядом. – Как же это?..
Крис, тут же забыв про смертельную усталость при виде Нормы, пытается говорить почти бодрым голосом.
– Очень просто. Сделали специально, как у тебя, все ведь видели твои фотографии. Расхожий товар.
– Товар? – она непроизвольно хмурится, но тут же заявляет, – Давай, купим эту.
– Господи, ты что!? Ночью ведь не уснуть, так она безобразна!
«Вот этого бы точно не надо!»
– Именно потому. В ней всё уродство той жизни. Мой портрет самой пустой и отвратительной женщины. Они говорили, что я была такой. Они видели только такую.
«Нет, этого нельзя допустить!»
– Послушай, если это так, на кой тебе напоминание об этом? Мазохизм? И к тому же она уродина сама по себе, эту Барби давно уже не покупают, если хотят вырастить девочек без отклонений.
Норма продолжает сидеть, глядя куда-то вдоль длинного ряда с игрушками, вряд ли слыша Криса. Безобразная подделка прижата к груди.
– Я помню это розовое платье. Бесподобное, правда? – умилённо поворачивает куклу так и сяк. – Шёлк назывался «Кожа ангела». Только подумай! Ангела! Где оно сейчас, моё платье? Хотя… не было оно моим. Оно принадлежало студии. И я принадлежала студии вместе с этим платьем.
Обратный путь был совсем не похож на путь «туда». Нет, путь был как путь, но попутчики из собеседников, которые не могли наговориться, переродились в глухонемых. Норма теперь не одна. На её коленях лежит пошлая коробка с дурацким окошком. В нём виднеется кусок пошлой пластмассы с пластмассовыми глазами и волосами. «Гнусное создание!», – Крис не смотрит в их с Нормой сторону, понимая, что может сорваться, схватить эту коробку и швырнуть её в окно. Норма погружена в свои мысли, не похоже, что радужные, смотрит прямо перед собой на незнакомую ей дорогу.
