Рая искоса взглянула на Николая. Спокойное и равнодушное выражение его лица говорило о многом. Казалось, он уже почти уверился в сдаче позиций девушкой. Он даже еле заметно улыбался чему-то своему. И в башке у него крутились, небось, мысли соответствующие.
«Сидит, как побитая собачонка. Осознаёт себя в новом качестве? Да что, в самом деле? Чего такого уж особенного произошло? Не она первая, не она последняя! Бабы, они до поры строптивы. А когда власть над ними берёт настоящий мужик, тут же сникают и в слёзы. Перетерпит да и смирится, деваться-то некуда! А там и дальше можно разговоры разговаривать».
Сердце у Раи от тяжёлых мыслей щемило и наливалось ненавистью. И не виделось той гнетущей ненависти выхода. Ну что она могла сделать с большим взрослым мужиком? Отлупцевать пузатую утробу длинными своими ногами? Натравить на него знакомых ребят, санитаров из морга? Заявить в полицию? Ядом напоить? Неужели этот гад останется безнаказанным? Возможно ли оставить униженное и растоптанное достоинство неотмщённым? Смириться с поруганной честью и всё забыть?
– Раечка…
– Заткнись!!! – Она кричала в обречённом бессилье, превозмогая боль в скуле и колотя кулаками по приборной панели. – За-а-ткни-и-ись!!!
И тут, словно пастуший бич, хлёстко грохнул над ухом знакомый выстрел стартового пистолета. Она даже ощутила пороховой запах от капсюля. На раздумывание не оставалось и секунды!
Напрягшись всем телом, не мигая глядя на дорогу, хладнокровно подпустила поближе летящую навстречу громаду «КамАЗа» и… вцепившись в рулевое колесо, резко крутанула его влево!
Скрежет металла о металл, запоздалый визг тормозов, мешанина из того, что зовётся верх и низ, и, наконец, оглушительная тишина…
Машина лежала в буераке колёсами кверху.
Очнувшись, Рая обнаружила себя прижатой к водителю. Тесно, лицом к лицу. Всё вокруг засыпано осколками вдрызг разбитых стёкол. Ноги зажаты перелетевшей с заднего сиденья стиральной машиной. Правую пронизывала такая боль, что пошевелить ею без искр в глазах было невозможно. С разбитого лба текла кровь и заливала глаз.
Николай, припечатанный рулевой колонкой в грудную клетку, словно вдвое похудел. Он, зажмурившись, конвульсивно хватал воздух открытым ртом. Ноги были жёстко стиснуты вбитым внутрь двигателем.
От него по искорёженному салону распространялся запах испражнений. Превозмогая боль и отвращение, Рая протянула руку, вытянула из кармана его рубахи свидетельство и сунула себе за ворот. И вот тут он открыл глаза:
– Су-ука-а, – хрипел, раззявив рот, в котором булькала кровавая пена, – тва-а-арь… Выживу, у-убью паскуду… су-у-ка-а… как же больно…
Горячая волна гнева накрыла Раису всю без остатка. Она не могла смириться с тем, что этот ненавистный враг ещё жив. Мало того, что он нанёс пожизненную незаживающую рану её душе! Он остаётся ещё и носителем тайны превращения безвестной татарской девочки в русскую девицу крещённую уличным прозвищем Райка-оторва!
Откуда они взялись, эти последние силы? Тренированные пальцы непроизвольно потянулись к горлу, изрыгающему проклятья. Зажмурившись и рыдая от неимоверной боли, отчаяния, страха, горького предчувствия неминуемой беды, она сдавливала эту ненавистную глотку до той поры, пока сама внезапно не потеряла сознание.
А к машине уже бежали люди.
* * *
Ну вот и Анапа!
Мекка для российских любителей отдыха на Черноморском побережье. Поезд мягко подкатил к брусчатой платформе. Небесно-синее здание вокзала, перекрытия из стекла, сверкающие перила – всё это словно говорило прибывшим гостям, что здесь их неизменно ждёт голубое небо, тёплое синее море и яркое южное солнце.
