Рая ждала приезда капитана и, опершись ладонями в подоконник, высматривала через оконное стекло подъезжающие машины. Она, конечно, готовилась к встрече. На едва отросших волосах фиксирующий лак, отглажено лучшее платье, лёгкий, ненавязчивый парфюм. Но, конечно же, без кричащей помады и откровенного декольте. Скромненько и со вкусом, как говорится. В квартире наведён идеальный порядок, и чайник стоит на медленном огне.
Вот! Из лихо припарковавшихся на дворовой стоянке тёмно-зелёных «Жигулей» вышел Андрей Николаевич. Заблокировал у машины дверцы, подняв голову, окинул взглядом весь фасад здания и твёрдой поступью направился к подъезду.
Рая кинулась к зеркалу, натянутой улыбкой попыталась стереть с лица испуганное выражение и замерла в ожидании. Когда раздался дверной звонок, невольно глянула на часы. Те показывали одну минуту девятого.
«Что значит выучка!»
Следователь был одет в партикулярную костюмную пару, в руках знакомая кожаная папка на молнии.
– Пожалуйста, проходите, Андрей Николаевич, – почти шёпотом приглашала хозяйка.
– Добрый вечер, – проговорил тот и, не разуваясь, прошёл в комнату.
Сел за круглый стол, положил папку перед собой и вопросительно взглянул на Раю. Она стояла перед ним смиренно, словно провинившаяся ученица в кабинете директора школы.
– Ты всё сделала, как я просил? – Голос его не показался требовательным. Скорее, нейтральным.
– Да. Вот, пожалуйста… – Рая протянула через стол тонкую ученическую тетрадь с таблицей умножения на корочке. – Только я вас прошу, Андр…
Гость остановил её открытой ладонью и углубился в чтение.
Он держал в руках самую настоящую исповедь!
Правдивую, глубоко осознанную, со слёзными откровениями души. Излагая это признание, Рая прекрасно понимала, что спасти её положение в силах лишь искреннее покаяние. Как на духу! С самых ранних семейных воспоминаний и до сегодняшнего дня!
Тетрадь была исписана почти до последнего листа. Доверительно и от чистого сердца изложена такая короткая, но уже исполненная бытийного трагизма, мук и терзаний жизнь. Исповедница стояла у балконной двери и тщетно пыталась унять в теле мелкую дрожь.
Капитан читал предельно внимательно. Останавливался в раздумчивости, возвращался к началу, заглядывал в конец, словно складывал общую картину из разрозненных пазлов. Откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, упёрся глазами в потолок, размышляя. Наконец встал, пару раз прошёлся туда-сюда и, подозвав Раису к столу, протянул авторучку:
– Распишись внизу каждой страницы. Так. Дату не ставь. Замечательно. – Молния на папке тоненько взвизгнула, надёжно упрятав внутри сей исповедальный трактат.
Встав перед девушкой лицом к лицу и глядя в упор, капитан начал говорить, просто уничтожая её циничной откровенностью:
– Мне всё понятно. Из банального чувства мести за изнасилование ты лично спровоцировала автоаварию, вырвав руль у водителя. Затем, воспользовавшись беспомощным состоянием последнего, преднамеренно, расчётливо и со знанием дела задушила его. Твои занятия спортом явно способствовали успешному завершению намеченного.
Рая молча стояла перед обличителем, словно у расстрельной стенки, и слёзы непроизвольно скатывались по искажённому страдальческой гримасой лицу, делая его некрасивым.
– Все твои действия происходят от слабости. Сильные натуры на поводу у мстительности не пойдут. Месть, поселившаяся в сердце, делает людей слабовольными, психологически нестабильными и способными на опрометчивые поступки.
