Имя врага - страница 26

– Меня не взяли в оркестр филармонии. При чем тут все это?

– А при том, что если бы вас взяли, мы бы поговорили с вами по-другому. Так что, Роза Львовна, лучше думайте о себе, о не о том, кем является ваш преступный братец.

Роза задышала опять часто, и Анатолий понял, что сейчас она снова вспылит и наговорит кучу дерзостей, поэтому быстро вмешался:

– Роза, как ты сходила в магазин? Было интересно?

Обыденный вопрос принес тот эффект, на который он и рассчитывал. С Розы сбило волну, и она вдруг переключилась, забыв нахамить следователю:

– Ты можешь сейчас спрашивать о таких пустяках, когда… когда… – Сестра повернулась так резко, что под ней заскрипел стул.

– Успокойся, пожалуйста, – он твердо встретил ее взгляд и улыбнулся так, как умеют улыбаться только очень любящие люди – когда улыбка в словах, глазах, жестах, а на лице не отражается и тени ее.

Роза его поняла, как-то разом сникла и вдруг стала очень испуганной и усталой, и было ясно, что отныне усталость эта, так же, как и страх, навсегда поселится в ее и без того разбитой жизни.

Нун мысленно усмехнулся: этот следователь – тот еще гад! Как ловко подвел к такой скользкой, провокационной информации, которую можно было узнать, только если тщательно и долго собирать сведения обо всей их семье. Он прекрасно помнил Сему Лифшица, когда тот был еще худеньким, сутулым мальчиком в очках, а не мировой знаменитостью. В консерватории Сема был действительно влюблен в Розу – а как ее можно было не любить?

Но Роза больше не была способна к любви – после того, что с ней произошло. И Анатолий серьезно сердился на нее за то, что она упускает такую выгодную партию. Ведь даже в консерватории было понятно, что у Семы великое будущее. Когда он играл на скрипке, камни плакали. Только одна Роза могла остаться бездушной. Потому что у нее больше не было души.

– Ты бы зашла к Семе Лифшицу, поинтересовалась, как у него дела, – произнес он, пристально глядя ей в глаза. Он сказал то, чего не понял следователь: беги к Семе, займи у него денег, проси о помощи! Сема знаменитость, у него связи, он может что-то сделать, он был в тебя влюблен. Он может тебя спасти. И Роза отлично его поняла – это отразилось в ее глазах. Она кивнула:

– На днях зайду. Обязательно. И передам от тебя привет.

– Расскажешь, как ты ходила смотреть открытие универсального магазина.

Она снова кивнула, поняв.

Универсальные магазины, или универсамы, все еще были диковинкой, и Роза ходила вместе со своей подругой Риммой «на посмотреть». И все было хорошо, до тех пор, пока она не вошла в свой двор, и какая-то соседка зловредным голосом не сообщила ей о том, что у них в квартире производится обыск…

– Запрещенную литературу дома храните? – Поток мыслей Анатолия прервал следователь.

– Только эту, – он кивнул на свою рукопись, аккуратно сложенную следователем на столе. Роза тоже посмотрела туда. В ее глазах заблестели слезы.

В камере было не страшно. Только к глубокой ночи Нун оказался в тюрьме, ну или в некоем подобии тюрьмы, он ведь так и не узнал, куда его везут, потому что не мог спрашивать.

Нет, его никто не бил. Наоборот, и следователь, и солдаты были даже вежливы по мере возможности. Так, как можно быть вежливыми с врагом. Просто никто из них не сомневался, что он враг, и было понятно, что он враг, и видел он это в их глазах отчетливо, так, как увидел темное небо в тот самый момент, когда по дороге к темному уазику вышел из дома. Вернее, его вывели из дома, вежливо, но брезгливо, потому что выводили врага.