В нашей деревне многие выращивали виноград. В большинстве своём, это были лозы, производившие сладкие и мясистые зеленовато-жёлтые грозди, из них делали потом изюм. Все эти сорта, довольно разные на вид и на вкус, у нас называли «мускат». Но некоторые, в том числе и мой отец, сажали и винные лозы. В той жаркой и засушливой местности, где летний дождь также удивителен как зимний снег, виноградные побеги высаживали на искусственные валы высотой около полуметра, а обрамляющие их канавы заполняли водой из трёх стекающих в Мазендеран речушек, почти пересыхавших с середины июля до самого октября.
Тёмно-красный, подёрнутый восковой патиной виноград сорта шараб был в почёте у моих отца и деда. Лозы шараба были крепкими, хорошо справлялись с засухой, мало болели и давали пусть и небольшой урожай (не то, что мускат), но достаточный, чтобы обеспечить превосходным вином с терпким ароматом спелого граната и красной сливы всю семью до следующего года.
Вместе с верным Арагом мы охраняли созревший урожай в последнюю неделю сентября от набегов кабанов. Дикая свинья никогда не станет есть неспелый виноград, но как только гроздь созревает, наполняясь благоуханными соками, от этих животных нет отбоя. Некоторые кабаны бывают опасны для человека, тем более для ребёнка, но отец всегда отпускал меня на виноградник, зная, что Араг не даст меня в обиду. И правда, пёс обладал сверхъестественным чутьём на незваных гостей и стремительно появлялся у них перед глазами, никогда не лая, а только молча взирая на их наглые морды, торчащие из кустов, обрамляющих виноградник. Глухой раскатистый рык Арага давал понять кабанам, что поживиться не удастся, и они нехотя уходили в холмы, надеясь, что завтрашний день будет более удачным.
Лишь однажды огромный матёрый секач, одурманенный запахами спелого винограда, вышел из кустов и медленно пошёл в нашу сторону. Зверь был огромен: толщиной с бочонок для вина и ростом почти с меня. Я стоял неподвижно и смотрел, как кабан, тяжело ступая, сверля нас из-под косматых бровей маленькими глазками, упрямо шёл к винограднику. Этот библейский вепрь не ведал страха и никогда не отступал, даже волки сторонились его. Он приблизился к нам на расстояние двадцати шагов и остановился, оценивая наши силы: лохматый пёс и маленький мальчик с тонкой палочкой противостояли ему. Но прямой и тяжёлый взгляд Арага остановил этого бесстрашного лесного воина. Пёс и кабан смотрели в глаза друг другу бесконечно долго, Араг тихо рычал и скалил зубы, не двигаясь с места и не показывая ни малейшего беспокойства, а его противник рыл копытом мягкую землю, проверяя нас на прочность, ожидая паники, и шум его дыхания долетал до моего слуха. В кустах замерла вся его семья: толстенная свиноматка с тройным подбородком и шестеро полосатых поросят с розовыми пяточками. Поросят сначала было семеро, но один из них, самый маленький и слабый, отстал при переходе через долину и стал добычей голодного лиса с железными клыками. Кабан быстро понял, что старый пёс упрям и бесстрашен, он скорее умрёт, чем нарушит свой долг хозяину, он оценил ледяное спокойствие Арага перед лицом страшного врага и уже не хотел нападать, но и уйти просто так для него было невозможно. Так они и стояли бы целую вечность, но тут из кустов громким скрипучим басом раздражённо захрюкала свинья и поросята вразнобой стали ей подвизгивать. Тогда секач нехотя развернулся к нам тылом, громко испортил воздух, и потрусил в сторону своей семьи. Араг посмотрел на меня своими добрыми глазами, а я бросился к нему и расцеловал его в морду. А на следующий день мы убрали урожай винограда, и отец сделал из него вино, которое ему не довелось выпить.
