За его спиной стояли два угрюмых шкафа, способных, наверное, поезд на ходу взглядом остановить.
– Ты сегодня с группой поддержки? – ухмыльнулась я и рванула свою руку.
– Это отныне твоя группа поддержки, Яночка, – ответил Рамзин мне с плотоядной улыбкой.
– Руку отпусти, урод! Я танцую! – дернулась я опять.
– На сегодня уже натанцевалась, дорогая. – И он развернулся и потащил меня к выходу.
Один из амбалов шел впереди, прокладывая нам дорогу в толпе, как чертов ледокол, второй же плыл в фарватере, унимая одним только взглядом тех, кто пырхался предъявить претензии к тому, что был так бесцеремонно отброшен с дороги.
– Да какого хрена! – возмутилась я, как только мы оказались снаружи. – Отпусти меня!
Рамзин молчал и просто шагал к машине. Я попыталась пнуть его по ноге, но алкоголь и координация моих движений не смогли между собой договориться, поэтому я просто потеряла равновесие и практически упала. Рамзин злобно заворчал и подхватил меня. Оставшееся расстояние до машины нес, как мешок, на плече.
– Сука ты! Меня сейчас вырвет! – с угрозой произнесла я. – Хамбец будет твоему костюмчику.
– Поверь, я могу себе позволить еще один.
Он запихнул меня на заднее сидение представительского седана, а оба шкафообразных мужика сели на водительское и переднее пассажирское место.
– Ой, мальчики, я на троих как-то не рассчитывала, – поглумилась я, откидываясь на прохладную кожу сидений. – Че-то не уверена, что потяну.
– Заткнись! – прорычал Рамзин. – Ты что, опять под наркотой?
Он ухватил меня за подбородок и включил свет в салоне. Посмотрел в мои глаза, яростно щурясь.
– Пошел ты! – вырвалась я. – Даже если так и было бы, тебе, на хрен, какое дело? Ты кто такой вообще, чтобы лезть ко мне?
– Еще раз обдолбаешься, я тебя так освежу, что на всю жизнь запомнишь. Поняла?
– Я делаю что хочу! Хочу – кислоту жру, хочу – групповуху устраиваю, и никого это не касается. Понял? – ответила в тон ему.
Рамзин неожиданно стиснул мои ноги, рывком разворачивая, и моя задница соскользнула по сиденью. Я оказалась лежащей на спине, а он придавил меня собой.
– Хочешь быть как следует оттраханной? Так попроси меня. Если будешь достаточно вежливой, я один сделаю это лучше, чем все эти малахольные мальчонки, об которых ты терлась, как шлюха последняя, – и он толкнулся бедрами, давая почувствовать, что уже возбужден до предела.
– Слезь с меня, – я сделала попытку ударить его лбом в лицо и заколотила по спине, стараясь вывернуться.
– Господин Рамзин? – послышался вопросительный голос одного из шкафов.
Это они, типа, за него переживают? Хотят оказать посильную помощь, чтобы усмирить такую страшную меня? Я, мля, собой прямо горжусь!
– Все нормально! Едем домой, – рыкнул Рамзин.
Он с легкостью отстранился, при этом еще больше вжимаясь мне в живот жестким членом, и зафиксировал мои руки, скрутив их одной своей лапищей и придавив к дверце над нашими головами, а потом навалился снова, вцепившись в волосы и обездвижив еще и голову.
– Упырь хренов! – пыхтя, извивалась я. – Что, насилие заводит?
– С тобой – да. Хватит дергаться, тебе силы еще сегодня пригодятся, Яночка, – нагло ухмыльнулся он и впился в мои губы быстрым и сильным поцелуем, молниеносно отпрянув, когда я постаралась его укусить.
– Маленькая злобная сучка, – он крепче сдавил мои волосы, заставляя вскрикнуть и открыть горло, и стал целовать и покусывать подбородок и шею, толкаясь бедрами и тихо рыча. Долбаная зверюга, что играет с едой, прежде чем по-настоящему вонзить свои огромные зубы.
