– Это более чем достойный договор, – кивнул старик. – Спасибо за проявленное уважение, амиго. Мы принесем угощение сюда.
– И принеси заодно на показ ту пушку и те боеприпасы, которыми вы сделали вон те дыры в жопе гиппо. – произнес я.
– Дон Мигель еще не закончил говорить с тобой! – зло произнес остававшийся рядом парень и ткнул меня ладонью в плечо.
Ткнул и с изумленным вскриком отлетел, когда я снес его со своего пути. Он упал в воду, тут же извернувшись и змеиным ловким движением выскочив на пирс. Утер с лица воду и замер, когда старый Мигель с добродушным смешком проворчал:
– Уймись, Феликс. Этот идальго тебе не по зубам. Научись уже понимать, к кому можно соваться… а кого лучше обойти стороной. Это про него и его отряд ходят слухи по всей Рио Рохо. Чужак, что явился ниоткуда. Чужак, что убивает с той же легкостью, с какой ты почесываешь сраку по утру. Уймись, Феликс. И отыщи Сьюга. Приведи к вождю.
– Да, дон Мигель, – с нескрываемым уважением сказал Феликс и побежал по пирсу, обогнав меня, схватившись за один из многочисленных канатов, на котором и унесся вдоль стены плавучей крепости.
– Пушку, старик, – напомнил я. – Покажи мне пушку. И боеприпасы.
– Джи-ди-джи скажу я тебе. Еще одно слово – нитроэкспресс. Нитроэкспресс семьсот.
– Джей-ди-джей? – полуобернулся я. – И старый добрый нитро… В старые времена тем, у кого обнаруживались при себе такие патроны и ружья экотеррористы отстреливали руки и ноги. Или засовывали стволы им в задницы, а затем с веселыми воплями жали на спуск.
– Я не настолько весельчак, амиго Оди. Я старый советник, боящийся за родное племя. И поэтому мы применяем оружие, что подарила нам Мать, только в подобных случаях… огромный дивинус способен натворить бед за считанные мгновения.
– Спятивший дивинус…
– Водяной гордый конь сошел с ума, – со скорбью кивнул Мигель. – Ты не заберешь наши пушки?
– Сколько детей у вас в племени?
– Почти десяток. Самому маленькому два года. И трое женщин беременны.
– Я не заберу ваши пушки, старик, – проворчал я. – Но взглянуть хочу. Принеси.
– А если бы детей было бы только двое? – поинтересовался Мигель. – Или лишь один?
– Не ковыряй мою психанутость, старик. Сожжёшь ногти и яйца.
– Честный ответ.
– Пушки.
– Пушки тяжелы. Мне это давно уже не под силу. Но твое желание будет выполнено, Оди. Желаешь что-нибудь еще?
После короткой паузы я кивнул, глянув на подбежавшего Хорхе:
– Меновую торговлю. Любите консервы с тушеной страусиной жопой?
– Бункерснаб…
– Верно.
– Мы любим торговать. И мы любим страусиные жопы. Я оповещу наших… торговых умельцев.
Демонстративно хрустнув шеей, Хорхе вопросительно глянул на меня, явно ожидая разрешения подготовить все для торговли.
– Там торгматы, – ткнул я пальцем в хижину. – Проверь, как они на тебя отреагируют.
– Мать… Система давно плюнула на меня, лид.
– А ты проверь. И проводи советника Мигеля до лестницы. Попроси перебросить пару проводов для подзарядки. И скажи сержанту, что после захода солнца я не хочу видеть наш плот освещенным.
– Есть!
Хорхе, чуть прихрамывая, убежал, глядя через плечо округлившимися глазами. Понимаю тебя, бывший советник, понимаю. Этот гиппо впечатляет…
Даже мертвый зверь вызывал уважение. От его массивной туши хотелось отступить. И я единственный из всех, кто находился сейчас на наклонном и мокром от крови пандусе, стоял во весь рост, а не пребывал на коленях. Задумчиво склонив голову на плечо, я медленно скользил взглядом по толстой серой коже, по искалеченной огромными пулями плоти, откуда тянулся едва заметный дымок. Я не обошел вниманием огромное количество шрамов, что испещряли тело гиганта. Ноги вызвали особый интерес – они были вылеплены из одних только мышц, обтянутых кожей. Сразу ясно – этот зверь умел не только бодро плавать, но и вполне мог пробежаться с достаточно солидной скоростью. Зверь-амфибия, что может патрулировать как саму реку, так и ее берега, при нужде удаляясь на большое расстояние. Выбор гиппо в качестве дивинуса был мудрым.
