Глава IV. Один лишь взгляд
«А если стал порочен целый свет,
То был тому единственной причиной
Сам человек: лишь он – источник бед,
Своих скорбей создатель он единый».
Данте Алигьери, «Божественная комедия».
Париж, 5 апреля 2193 года
Сегодня весь дом был расцвечен яркими лампами, а в широких коридорах и вдоль каменных лестниц стояли серебряные напольные вазы со свежесрезанными белыми розами из нашего зимнего сада. Слуги сновали между прибывающими гостями – вечер обещал быть таким же скучным, как и все предыдущие. Обычно к отцу приходили его названые братья и в конце вечера они запирались в его кабинете с бренди или коньяком, обсуждая политические новости, облицовку фасадов и новые лицензии на торговлю.
Поэтому я особо не торопилась, позволяя парикмахеру возиться с моими волосами столько, сколько потребуется. Флавия сидела рядом, сложив руки на коленях. Её каштановые локоны были уложены в высокую причёску, а кобальтово-синее платье облегало хрупкую фигурку. Под ним виднелись тонкие чулки и ботинки, на шнуровке которых поблёскивали две золотые броши в виде пчёл.
– Тебе так идёт голубой, – восхищённо заметила кузина. – Чудесно сочетается с цветом твоих глаз!
– Поэтому я часто ношу голубое, – я зевнула. – А ты заметила, как в этот раз в доме слишком много суеты?
– Неужели ты не знаешь, кого мсье Ринальди пригласил сегодня?
– Кого?
– Самого бесстрашного человека во Франции! По крайней мере, так о нём говорят, – Флавия округлила глаза и понизила голос до шёпота. – Я слышала, что он спасал людей из затопленных городов. А ещё не проиграл ни в одной подпольной битве, поэтому сколотил целое состояние на этом.
– Мне говорили об этом, но я была так увлечена покером, что боялась пропустить свой ход, – нахмурилась я. Олли что-то обсуждал со своими друзьями во время игры, но я привычно пропускала их слова мимо ушей. Даже не запомнила имени незнакомца, с которым не удалось пересечься в игорном доме. Сплетен было много, но они мешали сконцентрироваться на игре.
– Какая противоречивая личность! – на лице Флавии явственно читалось восхищение. – Одних спасает, а других размазывает по стенке!
– В век репараторов это неудивительно. Вчера тебя превратили в паштет, а полежав в репараторной ванне, сегодня ты как новенький. Были бы деньги, как говорится! Помнишь, как было на ринге в Тампле? Одного боксёра чуть ли не по частям собирали. Всё было измазано в крови! Думали, не откачают. А на следующий день парень уже дубасил всех налево и направо. Чтобы быть боксёром особого ума не надо. У таких людей бывают психические расстройства, тем более что сейчас идёт тренд на слабоумие и отвагу.
– Ты так категорична…
– Я лишь стараюсь быть объективной, – раздражённо фыркнула я и открыла шкатулку с украшениями. По мнению отца, она должна быть в пять раз больше, судя по приходящим счетам.
– А Оливер приглашён? – поинтересовалась Флавия, разглядывая бриллиантовые серёжки в моих руках.
– Разумеется. В качестве друга семьи, а не моего жениха. Папа считает, что таким, как Олли, нечего делать в его бизнесе.
– А если бы ты была в него влюблена, то мсье Ринальди изменил бы решение?
– Ха! Вряд ли, – я надела маленькие золотые серёжки и тонкую цепочку, игнорируя моду на тяжёлые украшения в винтажном стиле. – Но мы с Олли не теряем надежды. В июле мне только двадцать. Ждать ещё пять лет у моря погоды я не собираюсь!
