Лиэли открыла глаза. Будильник показывал 06:45. Скривившись, что она снова проснулась раньше времени, девушка решила, что пытаться спать снова нет смысла, натянула просторное розовое платье с кружевами, поставила чайник, открыла окно, взяла в руки скрипку и принялась при зарождающемся утреннем свете играть на радость всё ещё отдыхающим за стенкой соседям. На ум шли одни лёгкие этюды, и Лиэли, наслаждаясь льющейся из её инструмента музыкой, закрыла с наслаждением глаза. В эту же секунду она с шумом…чихнула!
И не просто чихнула, а из её носа потёк вязкий ручей какой-то непонятной жидкости. Закричав от ужаса и сразу же закрыв сама себе рот рукой, Лиэли бросила скрипку на диван и опрометью рванула в ванную.
– Что это! Что это! – шептала она истерически, боясь теперь разбудить соседей.
С круглыми глазами от смеси ужаса и удивления она наблюдала за происходящем в собственном носу. Она обнаружила, что больше не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Надо было что-то делать. Схватив стоящие на краю раковины салфетки, она судорожно начала вытирать вязкую жидкость, которая при близком рассмотрении была светло–зелёного цвета, Лиэли с отвращением выбросила её в унитаз и лихорадочно смыла.
– Этот парень заразил меня чем–то! Чем–то зелёным! Он – инопланетянин! – бормотала Лиэли в исступлении, вытирая нос и стараясь как бы подковырять пальцем в ноздрях в надежде полностью избавиться от следов очевидного инопланетного вмешательства. – Надо срочно закрыть окна! Что мне делать! Будет перекличка! Всюду люди! Всюду меня обнаружат! Со мной что-то не то!
Лиэли, с забитыми ноздрями, побежала к окну на кухне, чтобы задёрнуть шторы. Перебежав к окну своей спальни, она бросила взгляд на улицу.
И она увидела…
Пробираясь по узкой улочке через уже проснувшихся и спешащих по своим важным делам людей (скорее всего, утренних государственных работников), он, зарывшись носом в воротник реглана и натянув на голову твидовую трилби, стараясь за можно искуснее отвлечь взгляды от собственной персоны, спешил на другую сторону переулка.
Лиэли прислонилась к окну, не отводя от улицы взгляда. Её руки дрожали.
Не было никакого сомнения.
Спешащий куда–то мужчина был не кто иной, как пришелец, который – чихнул! Это было слово чихнул! – на неё в парке!
Лиэли повязала почти до ушей шёлковый шарфик малинового цвета, схватила сумку и пулей выбежала из дома.
На этот раз ему от неё было не уйти.
08:00. Вторник.
Выбежав на улицу, резвый утренний ветер сразу же ударил Лиэли в лицо, пронизывая её наряд не по погоде. Она точно была не готова к столь неожиданно холодной погоде начинающегося утра. Вчерашние брюки из органной комнаты сидели на ней так плохо, что наутро вся кожа от непонятного материала чесалась и сковывала её движения, а шарфик, которым она попыталась утром прикрыть свой красный нос, повязанный наскоро в погоне, совсем не спасал от нагрянувших порывов ветра.
Город Десять, в котором жила Лиэли, был с уклоном на музыку и искусство. По распоряжению правительства, а точнее, инноваторской идеи Стилы Ионей, каждый Город специализировался на одной главной отрасли с ответвлениями, например, Город Один был раем для математиков, инженеров, строителей; Город Два принимал жителей, склонных к гуманитарным наукам, и так далее. В Городе Лиэли все пели, играли на инструментах, сочиняли поэзию, танцевали и занимались всем, что хоть как–то обозначить сферой креативной. Переезжать принято было не более пары раз – когда определишься с желанной профессией, и если в ней разочаруешься – переезды больше этого государством не приветствовались, потом как несли за собой кучу бюрократии, разрешений, смен «Центров здоровья» – учреждения, где каждый зарегистрированный житель, прикрепленный географически, обязан был помесячно являться на медицинское обследования, подтверждающее его абсолютное здоровье. Постоянно ездили туда–сюда лишь дети, учившиеся в школе и со специальными жетонами передвигающиеся из Города учёбы к родителям и родственникам, чтобы навестить их. И разрешено это было только на выходные, чтобы избежать путаницы.
