Для Алексея прошло время. Время, когда стены наваливались, а ударные дозы лекарств забирали у него все, оставляя звонкую пустоту. Он почти привык, он почти научился не замечать ни колеблющейся реальности, ни монстров за углами и под кроватями. Он научился не плакать, не кричать и не вздрагивать бесконечными ночами. Он приучил себя спокойно пережидать периоды кошмаров и теней, когда Юджина не было рядом, закрываясь от враждебных строк белыми страницами собственного сознания. И радоваться минутам, проведенным с новоприобретенным другом, в его микро-царстве света и покоя.
Он не спрашивал ничего у Юджина, довольствуясь тем, что тот хотел рассказать сам. Друг учил его управлять инфополем, справляться с наплывами слов и, главное – с паникой от этих наплывов. Постепенно у Алексея действительно начало получаться.
– Тебе не нужно учиться, – то и дело повторял Юджин. – Ты умеешь. Это твой дар, Книжник. Тебе просто нужно вспомнить.
– Почему ты называешь меня Книжником? – спрашивал Алексей.
– Расскажу, когда ты выпишешься. Или сам вспомнишь.
Но Алексей не мог вспомнить. Точнее, не хотел.
Казалось, воспоминания пчелиным роем кружили над ним, но он упрямо ставил незримые щиты, защищаясь от… от чего-то страшного и печального. Ему хватало иных горестей, помимо неясных образов, то и дело прорывающихся в его сны.
А потом пришел момент, когда Юджин вывел его под руку из серого здания клиники.
Перед этим он долго о чем-то говорил с главным врачом и прочими коллегами. Показывал какие-то документы, спорил. Все, что Леша смог понять из неясных отголосков, слышимых через неплотно закрытую дверь – это, что его хотят перевести в другую клинику. В другом городе, а может быть, даже в другой стране.
Это показалось настолько невозможным, что Алексею на мгновение почудилось, что пространство коридора снова грозит свернуться обожженной бумагой. Но он испуганно сморгнул, и все встало на свои места.
А Юджин вышел из ординаторской и победно улыбнулся.
У ворот клиники был припаркован черный автомобиль с затемненными окнами. Из приоткрытого окна со стороны водительского сиденья вырывался сигаретный дымок.
Юджин открыл перед Алексеем заднюю дверцу.
Прежде чем сесть, Леша в последний раз оглянулся на психушку. Трехэтажное строение равнодушно смотрело на него темными окнами и показалось на секунду даже заброшенным, нежилым. Домом-призраком, населенным кошмарами. Леша передернул плечами и поспешно забрался в салон, пахнущий кожей, синтетикой и дорогими сигаретами. Юджин сел рядом.
Водитель – широкоплечий массивный мужчина с густой гривой темно-каштановых волос, самую малость не достающих до плеч – затушил сигарету в пепельнице.
– Как все прошло? – спросил не оборачиваясь.
– Прекрасно, – ответил Юджин, приобняв заробевшего Алексея за плечи. – Но советую не задерживаться здесь дольше необходимого.
– Согласен, – хмыкнул мужчина.
Машина тронулась. Выехала на трассу и стремительно набрала скорость.
– Мы едем домой, Леш.
Алексей кивнул, все еще с трудом веря, что палата, санитары и все кошмары остаются позади. Водитель поймал его взгляд через зеркало заднего вида – глаза у него оказались красивого голубого цвета. Редкое сочетание черт показалось Леше смутно знакомым. Так же смутно, как все те воспоминания, что норовили пробиться к нему через тревожные сны.
