Из всех их совместных фотографий, эта, пожалуй, была самой откровенной.
– Это мой парень, – кивнул Алексей, понимая всю бессмысленность и неприглядность лжи.
Вот так.
На лице Юджина, одна за другой, промелькнули сразу несколько плохо различимых эмоций (удивление? тревога? разочарование? смущение?). После чего он вновь опустил взгляд к карточке и, кажется бездумно, обвел указательным пальцем лицо Эрика.
– Какой у него тяжелый взгляд, – произнес он задумчиво и чуть напряженно. – Как прицел.
Алексей, вздрогнул – оценка брата прозвучала осуждающим приговором.
– Мне нравится, – Леша попытался равнодушно пожать плечами, но движение получилось нервным и резким.
Газировка плеснула на пальцы, Алексей сдавленно чертыхнулся.
Юджин поджал губы, продолжая рассматривать фото и все больше хмуриться. Трудно было понять, что больше ему не понравилось: нетрадиционность брата или его выбор партнера.
– И давно вы вместе? – спросил Лютнист, наконец, подняв взгляд.
Алексею стало неприятно. Он плохо представлял себе реакцию Юджина на эту информацию, но точно не ожидал допроса. Впервые ему захотелось защититься от этого человека.
– Достаточно, – буркнул Леша, кивком головы напоминая о лимонаде, теряющем пузырьки.
– Прости, я, похоже, говорю, как Мечник, – на мгновение Лютнист улыбнулся своей прежней теплой улыбкой.
Он вернул фотографию, обменяв ее на один из стаканчиков. Леша поспешно сунул карточку в карман и заставил себя улыбнуться в ответ:
– Все в порядке.
Он уселся на лавочку. Юджин одним глотком уполовинил содержимое своего стаканчика. Вздохнул, не то облегченно, не то встревоженно. Спустя минуту, прошедшую в неловком молчании, Алексей понял, что разговор не клеится.
– Это так много меняет? – спросил он напряженно.
– Что? – Юджин едва не вздрогнул, вырванный из потока мыслей.
– Моя ориентация так много меняет? – повторил Книжник вопрос, чувствуя предательскую дрожь в ладонях и в голосе.
– Леш, – Лютнист виновато улыбнулся. – Дело не в этом. Просто твой парень… ты хорошо его знаешь?
– Лучше, чем тебя, – фраза получилась резкой, но виноватость во взгляде брата провоцировала.
– Ты ему доверяешь?
– Если тебе интересно, хочу ли я с ним состариться и уверен ли я, что желаю связать свою жизнь с человеком моего пола, то да – я уверен и хочу. По крайней мере, сейчас. Мы с Эриком любим друг друга, мы через многое прошли вместе, и я могу на него положиться.
Тирада получилась немного пафосной, но Леше было не до изящности слога.
– Ты знаешь, где он сейчас? – спросил Юджин напряженно, зачем-то осматриваясь по сторонам.
Прочувственную речь Алексея он словно вовсе не услышал. Это и то, что Леша действительно не знал, где носит Эрика сейчас, разозлило его окончательно.
– Это не твое дело, Юджин!
Лютнист наконец-то посмотрел на него.
– Леш… да какая разница, кого ты любишь или с кем спишь? Я спрашиваю не из праздного любопытства. Ты же знаешь, что мы стоим на краю войны…
– А пидорасов, как известно, в армию не берут, – отрезал Алексей. – Представляю, что скажет Мечник, когда узнает.
Юджин вздохнул и поднялся. Поискал глазами мусорку – не нашел, поставил свой стаканчик на сиденье лавочки.
– Знаешь, Леш, я пойду, пожалуй. Ты сейчас взволнован и расстроен, поговорим позже, когда успокоишься.
– А еще есть, о чем говорить? – спросил Леша, с отчаянием понимая, как сильно дрожит голос и как жалко он, наверное, выглядит сейчас.
