. Её автор – самый влиятельный лингвист второй половины XX века Ноам Чомски (
Noam Chomsky).
Даже сейчас, в XXI веке, идея о наличии в нашей голове встроенной языковой схемы тревожит воображение исследователей. Таков, к примеру, лингвист и когнитивный психолог Стивен Пинкер (Steven Pinker). В книге «Язык как инстинкт» (The Language Instinct, 1994 год), он излагает, в сущности, очередную реинкарнацию гипотезы Чомски. С одной стороны, Пинкер совершенно верно критикует лингвистический детерминизм, замечая, что утверждение «мышление и язык – одно и то же» неверно. С другой стороны, лингвист постулирует наличие в мозге каждого человека универсального мыслекода, который переводит мысль в звуки и знаки какого-либо национального языка. По мнению Пинкера, мыслекод подобен протоколу передачи данных в вычислительном устройстве. При этом исследователь никак не разъясняет, почему головной мозг должен функционировать именно как обычный компьютер (цифровой или аналоговый)> 19.
Эксперименты, наблюдения, факты опровергли гипотезу Ноама Чомски. Выяснилось: предположение о том, что каждый ребёнок обладает врожденной способностью к формированию правильных грамматических конструкций, не соответствует действительности. Реальность оказалась сложнее>30,35,43.
Ошибочное представление об исключительности и ведущей роли буквенно-звуковой коммуникации сформировалось вследствие усиленного внимания к национальным языкам, на которых думали и говорили все выдающиеся лингвисты прошлого.
В буквенно-фонетической коммуникации нет ничего сакрального, основополагающего, врожденного. Нет и не может быть никаких «грамматических генов» и таинственного «мыслекода». Язык – инструмент упорядочивания и передачи информации. Он может меняться, совершенствоваться и даже исчезнуть вовсе>29,31.
Сегодня некоторые лингвисты критикуют идеи Соссюра, Чомски, Пинкера. Появляются концепции, в которых решающее значение в усвоении языка придаётся социальным факторам. Такого взгляда на языковые системы держится, например, узуальная теория>11,42.
Это внушает оптимизм. Ведь при таком подходе лингвистика всё более раскрывается для фактов, предоставляемых другими науками. Прежде всего, неврологией, нейробиологией и нейрофизиологией.
В целом эти науки демонстрируют, что, хоть речь и мышление являются различными функциями мозга, но действуют сообща. Репертуар их гармоничного ансамбля обширен благодаря интенсивному информационному обмену. А жанровые композиции, которые они исполняют, – лишь малая толика их возможностей.
