Мимо площадки прогуливались редкие прохожие. На качелях какая-то мамаша уже с пол-часа раскачивала упитанного карапуза. Старухи на лавочке кормили неопрятных голубей, которые с каким-то восточным акцентом, видимо впитавшем его от чернявых дворников и прочих следящих за чистотой двора служащих, ругались на свой манер.
Вдруг Степана Матвеевича кто-то окликнул. Он в испуге обернулся, чуть не пролив на себя боярышник уже поднесенный ко рту. Перед ним стояла его бывшая сослуживица, и с ужасом смотрела на то, что когда-то было Степаном Матвеевичем Буреляйло.
– Степан Матвеевич, вы ли это? – взгляд женщины источал жалость.
– Я. Я, Зинаида Викентьевна – с трудом вспомнив ее отчество, и спешно, будто боясь что отберут, отхлебывая из фуфырика ответил Степан.
Зинаида Викентьевна слегка поморщилась, глядя на сократившийся уровень жидкости в банке, однако не дала волю своим эмоциям и продолжила.
– Как я вас понимаю, Степан Матвеевич! Столько работы, столько сил впустую.
Степан недоуменно взглянул на собеседницу, и, будучи всё ж таки галантным кавалером, взглядом предложил ей допить остатки настойки. Та, весьма тактично сделала вид, что не заметила жеста, и Степан запрокинув голову опорожнил банку. Не глядя выбросив пустую банку в окошко домика и склонив голову набок, всё-таки осталась манерность в общении с коллегами, Степан воззрился на уже затараторившую Зинаиду.
Глава четвертая. В которой читатель узнает о том, как порой не просто бывает воплощать грандиозные планы, а также о том, что когда казалось бы все потеряно, находится ловчила, который вывернет ситуацию наизнанку и выйдет победителем.
Петербургский Метрополитен, где в свое время служил Степан Матвеевич – организация, не разменивающаяся по мелочам. И вот в одну из светлых голов руководства данной организации пришла не менее светлая мысль. Решили не побояться и связать две ветки. Тоннель должен был проходить от станции «Чкаловская» до станции «Петроградская». Надо заметить, что руководствовались эти светлые головы не тем, чем руководствовался в 1802 году некий французский инженер-бессеребреник Альбер Матье-Фавье, предложивший Наполеону строить тоннель под Ла-Маншем. Проект хоть и был гораздо скромнее, однако бюджет этого проекта был таков, что можно было бы в прорыть тоннель под Ла-Маншем не от Сагатта, а прямо из центра Парижа, такой что даже почивший лорд Пальмерсон, заявивший в свое время о дороговизне и опасности подобных проектов не смел бы делать подобных неосторожных высказываний, ибо и по сей день его бы праправнуки купались бы в роскоши от этой возможной нехитрой сделки с совестью. Но лорд родился не в то время и не в том месте. Ну, да и черт с ним, с этим лордом. У нас, слава Богу, своих сермяжных хвостатых «пильщиков» бюджета хватает.
Итак, техническое руководство всем этим не малым прожектом было возложено на Степана Матвеевича Буреляйло. Как мы уже успели отметить выше, Степан Матвеевич человек был ответственный, и как еще не успели отметить, был еще и человеком прогрессивных взглядов.
Были проведены все необходимые геологические изыскания, закуплена буровая и строительная техника и строительство началось. Выделенные в свое время деньги на строительство исчезали как по волшебству в загадочном направлении, и поэтому на закупку дорогой лазерной системы позиционирования их не хватило. Но Степан Матвеевич не отчаивался, и вместо того чтобы использовать ее, пошел старым, однако несколько усовершенствованным дедовским методом. Недаром, что человек он был прогрессивный. Подобно как при рытье колодцев используют лозу и ищут воду, так были наняты и некие слухачи с рыбацкими эхолотами, и для того, чтобы оба конца встретились в одном месте ходили по Петроградской стороне и регулировали направление движения строительства, для чего метрополитен закупил раций популярной марки walkie-talkie. Тем, кому не хватило эхолотов, были выданы заправдашные ивовые лозы. Раций, слава Богу, на всех хватило.
