Ведь она не хотела ничего дурного! Помыслы её были чисты, – а что в итоге?.. Её заперли в каменной каморке, на неё кричит дознаватель, её не выпустят больше на свободу, а будут судить и приговорят к смертной казни… Олеана разрыдалась снова. Она представила маму, Симора, Грина, постоянных гостей кабачка – её слушателей… Как хорошо было петь для них для всех… Как она любит петь! Неужели больше никогда не придется?.. Обидно умирать, когда не хотел никому причинять зла. Но её оговорили, и ей никто не верит…
Наплакавшись вдоволь, Олеана съела маленький кусочек хлеба, а потом прилегла на койку и задремала.
– Эй, просыпайся!
У изголовья стоял стражник. Олеана испуганно сжалась: ей приснился кошмар. Господин Умари, в чёрных перчатках, держал в руках пилу и готовился отпилить ей голову. Рядом с ним стоял господин, который пригласил её выступить. Большие глаза с нависшими верхними веками делали его похожим на рыбу. «Разве ты не знаешь, как меня зовут? – спрашивал он. – Зачем ты врала господину дознавателю?» «Я говорила правду… правду…» – плакала Олеана. Пила в руках господина Умари была живая, она извивалась, как змея, блестя своими зубцами, и это было особенно ужасно.
Осознав, что приснившийся кошмар не очень далёк от яви, Олеана обречённо села на койке и подняла глаза на стражника.
– Вставай, – сказал тот. – За тобой пришли.
– Кто? – решилась спросить Олеана.
– Господин в белом костюме, – сказал стражник. – В его сопровождении тебе надлежит сей же час явиться во дворец.
– Это палач? – спросила Олеана. – Меня должны казнить во дворце?
Стражник расхохотался:
– Казнить во дворце! Да кто ты такая, чтобы тебя казнили во дворце? Хватит болтать, пошли!
Олеана покорно поднялась и пошла за стражником. У дверей тюрьмы её поджидал молодой человек. Надетые на нём камзол, шляпа и бриджи, действительно, были белыми. Это был Фарли – частый гость кабачка «У Грина». Девушка знала, что он служит при дворе: то ли музыкантом, то ли артистом. Олеана обрадовалась было, увидев его, но тут же вспомнила, что она теперь – преступница, и Фарли, наверняка, знает об этом.
– Привет, Олеана, – Фарли улыбался и был прежним.
– Здравствуйте, – робко сказала Олеана. Она не знала, как следует себя вести, теперь – после случившегося.
– Передаю вам эту заключённую из рук в руки, – сказал стражник.
– Не упущу, – пообещал ему Фарли, взял Олеану за руку и повёл девушку за ворота тюрьмы.
Олеана шла, не понимая, что происходит. За воротами стояла белая карета, запряжённая четверкой нарядных лошадей. Фарли распахнул дверцу:
– Садись!
– В карету?! – Олеана пришла в крайнее изумление. Разве заключённых возят в белой карете?..
Фарли улыбнулся:
– Садись, и я всё тебе объясню…
…Предстоящая встреча с королевой повергла Олеану в страшное волнение. Спеть для Её Величества – что бы могло быть чудесней? Но, хоть Фарли и уверял, что убедил королеву в невиновности Олеаны, девушке было тревожно и мучительно сознавать, что ещё вчера, на сцене городского театра, она, в платье королевы и подобии короны на голове, распевала на мотив государственного гимна политические частушки.
Карета въехала в дворцовые ворота. Фарли раскрыл дверцу и помог Олеане выйти. Двое красавцев-стражников в расшитых золотом мундирах распахнули перед ними огромные парадные двери дворца.
Обилие зеркал и позолоты ослепило Олеану. Ноги её утопали в роскошных красных коврах, которыми были устланы полы. Фарли вёл девушку очень быстро, уверенно лавируя в сложной системе дворцовых залов и мимоходом раскланиваясь со встреченными придворными.
