– Нет, не планирую, как и не планирую оставаться на холме. Звезда выбрана мной заранее, и на ней даже есть некоторые мои знакомые, ушедшие ранее. Думаю, мы будем рады друг друга видеть.
Сказав это, старик заулыбался, еще больше углубив собственные морщины в свете неожиданно вспыхнувшего костра, из-за чего стал похож на диковинного, испещренного трещинами человека. Его голос сливался с потрескиванием разгоревшихся поленьев, и казалось, что ему вторят и порывистый ветер, налетевший с севера, и сам огонь. Все это напоминало хоровое пение, откликающееся в тишине ночи отголосками едва различимого эха.
Пламя, разгоревшись от спичек, вскоре утратило свою обыкновенность. Таня заметила, что языки огня не склоняются на ветру, а температура возросла до такой степени, что подойти к костру ближе, чем на два метра, не представлялось возможным. И наконец символы, засиявшие на горящем дереве, начали переливаться беловато-оранжевым светом, таинственно мерцая у самой земли.
Аль отвечал на вопрос Сергея, на какую именно звезду он хочет отправиться, а Таня тем временем быстро и аккуратно, чтобы не смутить пожилого человека, пересела поближе к мужу, устроившись так, чтобы он заслонил ее от удивительного старика, который нравился ей все меньше и меньше. Через десять минут огонь мог похвастаться настолько огромными языками, что они поднимались на десяток метров вверх и, приобретая розоватый оттенок, сами начали склоняться в сторону Аля, по-прежнему неподвижно сидящему на своем месте. Старик явно предвкушал значимое событие, общаясь бодро и весело. Морщины на его лице немного разгладились, а руки перестали трястись от надоедливого холода.
– Что ж! Теперь, думаю, необходимо поблагодарить вас за помощь. Скажите, пожалуйста, какой подарок вам двоим хочется получить больше всего на свете? Ответ должен быть одним и совпасть как с желанием Тани, – старик указал на съежившуюся девушку, – так и с желанием Сергея. – Теперь небольшой узловатый палец показывал прямо в грудь молодого мужчины. – Думайте быстро и отвечайте правдиво. Если ответа не будет, то я сам выполню ваше общее сокровенное желание, то, которое уже восемь лет не может осуществиться, то, которое вы загадываете каждый год и не теряете надежды на его исполнение. НО! – Аль поднял указательный палец вверх. – Если тот дар, который я вручу, не будет воспринят вами должным образом, вас ждет некоторое… м-м-м… – Старик замолчал, подбирая подходящие слова. – Скажем так, наказание, но весьма своеобразное и достаточно суровое даже для магов. – И он рассмеялся сухим хриплым смехом, а костер торопливо захрустел деревом, словно хохоча вместе с ним.
Таня, услышав про восемь лет, вновь затаила дыхание и так сильно сжала пальцы на плече Сергея, что тому пришлось приложить усилия, чтобы разжать их и заботливо накрыть своими ладонями. Закашлявшись от нарастающего жара и неожиданных слов, девушка будто забыла, как вдыхать и выдыхать воздух, ставший горячим даже на приличном расстоянии от пылающего жаром огня. Таня не могла сформулировать ни единой мысли, кроме одной – откуда старику все известно? Не успевая за своими мыслями, разбежавшимися в разные стороны, она жаждала немедленного ответа, но муж опередил ее.
– Откуда вам известно про восемь лет? – спросил Сергей, пристально глядя в глаза Алю. – Это наша тайна, и никто, кроме нас двоих, не знает о ней, я полностью уверен в этом. – Голос с хрипотцой стал ниже обычного и, помимо густого баса, в нем стали угадываться холодяще-бархатистые нотки, будто некто иной говорил через Сергея, вплетая свое намерение в его речь.
