Иное мне неведомо - страница 13

В то утро, пока я меняла сестре подгузник, начала лаять соседская собака, которая часто пробирается к нам в дом и гуляет себе где хочет. Чего тебе надо, пёс? Ну что там ещё? А он только машет хвостом. Чего ты хочешь, ну чего ты хочешь, пёс? И тут мимо нашей входной двери проехала машина. Я оставила Нору на кровати с наполовину надетым подгузником и наполовину вымытой задницей. В этом посёлке закрывают входные двери лишь во время дождя и на ночь, понимаете? Дверь нашего дома была нараспашку. «Заткнись, псина», – велела я собаке. Солнце светило прямо мне в глаза, как и вам, перед тем как вы пересели со мной в тень. Мой отец считает, что у меня деревенские – недоверчивые – глаза. «Вот и Маленькая Лея со своими деревенскими глазками». Он имеет в виду то, что иногда я смотрю недоверчиво, как человек, постоянно живущий в деревне или родившийся недалеко от опасного леса. Или потому, что я боюсь того, чего не знаю. Ну ладно, вот такими глазами я и взглянула на медленно проезжавший автомобиль. В нём была спящая женщина и ребёнок на заднем сиденье. Мужчина, который вёл машину, был в тёмных очках от солнца и, судя по его жестам, похоже, жаловался на плохую дорогу, на мелкие выбоины, которые могут сломать его автомобиль – так мне показалось. При этом женщина безучастно спала, и её светлые волосы беспорядочно разметались по боковому стеклу. «Ну, вот и они, Нора, – сказала я, – они приехали». И поскольку мой взгляд не отрывался от машины, а соседская собака не умолкала, я не заметила, как в дом вошла Каталина.

«Лея, ты меня слышишь или нет? Я уже давно зову тебя, ещё с угла улицы. Вот они, новенькие! А ты и не знаешь, что все уже собираются на площади. Наверное, и твоя мать уже готовит для них подарочную корзину», – выпалила она. У Каталины не деревенские глаза, у неё они детские, глазки рыбы, отбившейся от стаи. Глаза незнайки. Я мигом вообразила, как Каталина ковыляет за машиной и кричит: «Лея! Лея!», чтобы я увидела в окно прибытие новеньких, и её старание вызвало во мне нежность, как песня, в которой говорится: ветерок без воздуха – это я, ничья. Мне стало жаль, что накануне вечером я обозвала Каталину хромоножкой. «Надо пойти взглянуть, как они будут заселяться, – сказала она, – ведь кто-то написал на фасаде их дома слово нежеланные».

Тем временем сеньор пристально смотрит на меня, а я отвожу свой взгляд на лес.

Когда Каталина появилась на свет, она была единственной новорождённой в том году в нашем посёлке. Знаете ли, это был очень печальный год, потому что её мать умерла, как только младенец покинул утробу. И мэр предложил провести целую неделю поминок. Однако в нашей деревне, где не насчитывается и двухсот душ, хватило одного вечера на поминки, к тому же тело матери Каталины начало издавать запах. А через неделю запах в посёлке усилился и стал хуже, чем в заболоченном пруду. Отец Каталины, овдовев, сразу же разлюбил дочь и забыл о её существовании. Их соседи говорят, что Каталина по ночам плакала так, что было слышно повсюду. Она без конца лила и лила слёзы. «Она всё плачет по маме», – говорили одни. А другие: «Да нет же, нет-нет, она плачет, потому что отец не берёт её из колыбели». Так или иначе, но на долю Каталины выпало мало любви, а теперь сама она слишком влюблена. И прощает других чересчур быстро, но это для того, чтобы её не разлюбили окончательно. Каталине нравится Марко, но он не сможет её полюбить, потому что она для него слишком женственна.