Правда… нет,
я не ожидала этого, я
не хотела этого, но
…стоило мне, оказавшись в ванной комнате,
бросить быстрый взгляд в сторону
огромного зеркала в золотой оправе, я
на несколько минут замерла как вкопанная:
из зеркала на меня смотрела беременная
молодая женщина со светящейся здоровьем
кожей и сияющими глазами.
Как так?
Ангулем был моей
тюрьмой, местом моего заточения, а вовсе
не курортом для счастливой новобрачной,
однако после суток проведенных здесь
я уже выглядела значительно лучше по
сравнению с Шотландией.
Замотав головой,
я решительно обтёрлась полотенцем, а
затем ещё и почистила зубы. Как раз в
этот момент в комнату постучалась
Даниэлла.
— Мадам, вы
здесь? – спросила девица по-французски.
И на всякий случай повторила свой вопрос
на английском языке. – Мадам?
Сияющая девица
в зеркале недовольно сморщилась. Ей не
нравилась Даниэлла и то, как она смаковала
порученное альфой «задание».
— Пусть пришлют
другую служанку, — внезапно рявкнула
я, чувствуя, как у меня немного прорезаются
волчьи клыки. Не в переносном – в прямом
смысле.
—Мадам? –
протянула Даниэлла, полностью игнорируя
мою фразу. – Я принесла платье, мадам.
— Я сказала:
пусть пришлют другую служанку, — четко,
по слогам, протянула я. Девица в зеркале
подмигнула мне желтым волчьим глазом.
А затем я услышала удаляющиеся шаги.
Я вышла из ванной
минут через десять. Я могла бы подождать
ещё дольше, но сидеть на пуфике у двери
было неудобно, потому-то и пришлось
вернуться назад в спальню.
В комнатах никого
не было, но я не расслаблялась, ожидая
возвращения Даниэллы, либо самого Этьена
– разозлённого моей вольностью.
Но… всё оказалось
значительно проще.
Где-то через
минут двадцать в комнату осторожно
заглянула маленькая пухлая молодая
женщина.
—Простите,
мадам? – осторожно спросила она и на
очень плохом английском добавила, что
пришла помочь мне одеться.
— Альфа сказать,
что если плохо, то найдёт другого
служанку. Простите.
«То есть Валуа
не собирается устроить мне Варфоломеевскую
ночь?» — вспомнив, что это нарицательное
выражение напрямую относится к предкам
Этьена, я вовремя прикусила язык, не
выпалив это вслух.
— Приятно с вами
познакомиться, — кивнула я женщине. –
Буду рада, если вы мне поможете.
Женщина улыбнулась
и уже более уверенной походкой направилась
в мою сторону.
—Мадам, простите,
я доведу вас до хорошего вида, — довольно
закивала она, поднимая разложенное на
кресле платье. – Вы будете ярким пятном
праздника сегодня.
И она принялась
делать из меня это самое «пятно».
Мари оказалась
разговорчивой дамочкой, которая, как
выяснилось, владела одним из салонов
красоты в городе.
—У вас золотые
руки, — призналась я, наблюдая за тем,
как новая помощница быстро превращает
мои спутанные волосы в элегантную
прическу. – Вы настоящий профессионал.
— Вы меня
раскусили, потому что оборотень, —
довольно закивала женщина. – Двуликие
слышат, что от меня пахнет косметикой,
а люди же чаще всего принимают за
булочницу. Представляете – меня?
Она рассмеялась,
как будто это была какая-то весёлая
шутка, и я рассмеялась вместе с ней…
одновременно с этим вдруг понимая, что
Мари и в самом деле внешне очень походит
на булочницу: такая же кругленькая,
сдобная, в аккуратном скромном платье
безо всяких излишеств.
Только почему
мне ни разу не пришла в голову эта мысль?
Я замерла,
пытаясь оценить свою первую реакцию на
появление Мари, и самой для себя понять,
сыграла ли моя внутренняя волчица
какую-то роль в правильном восприятии
новой помощницы. Возможно
ли, что гены отца оказывают на меня куда
больше влияния, чем я думала раньше –
и это не заканчивается только когтями
и клыками на время полнолуний?
